Голова едва не упиралась в матрас, я лежала на спине, боясьшевельнуться. Человек вбежал в комнату. Я не видела ничего, даже его ног, дляэтого пришлось бы повернуть голову, а я не в силах была это сделать, но слышала,как он подбежал к окну, пнул раму с натянутой сеткой, в сердцах пробормотал«черт» и бросился вон из домика. Я смогла продержаться еще минуту, зажав себерот рукой, потом выбралась из-под кровати, на четвереньках достигла двери,боясь, что он увидит меня в окно. Позвать Кирилла я тоже не решилась, впрочем,я была уверена, что его нет в доме.

Я открыла входную дверь и буквально вывалилась на лужайкуперед домом. Напротив горел фонарь, и я поспешила нырнуть в кусты. «Он где-тоздесь», — билось в мозгу. Страх вдруг придал мне силы, я припустилась кадминистративному зданию, держась в тени деревьев. Кемпинг выглядел брошенным,единственный фонарь слабо освещал пространство в самом центре, ни в одном изокон свет не горел, даже в административном здании. «Да они что, всевымерли? — в отчаянии подумала я. — Надо позвать на помощь… А если напомощь никто не придет, а этот услышит? Где Кирилл, черт бы его побрал…» Ябежала к административному зданию, надеясь, что там кто-то есть, просто обязанбыть, как же иначе. И тут увидела темную тень впереди, мужчина вывернул из-засоседнего домика, я рухнула на землю, задев плечом за что-то острое, намгновение зажмурившись от боли.

Он смотрел в другую сторону, его тоже интересовало зданиеадминистрации. Поразмыслив немного, он направился туда, а я бросилась заближайший дом! Убедившись, что меня в той стороне нет, он повернет назад инепременно на меня наткнется.

Видела я в темноте плохо, а соображала еще хуже, заделаногой о нижнюю ступеньку домика и вместо того, чтобы спрятаться, поднялась наверанду, хотела постучать в дверь, разбудить хозяев, сказать, что в мой домиквлезли воры.

Не дойдя пары метров до административного здания, человекрезко повернулся. Я нащупала ручку двери, нажала, ни на что не надеясь, и онавнезапно открылась. Я юркнула в дом, замерла между дверью и окошком, осторожновыглядывая из-за занавески. Он меня заметил или услышал, как скрипнула дверь,потому что быстро шел к моему убежищу, нервно оглядываясь. «Да куда всеподевались?» — с ужасом подумала я, тишина и безлюдье прямо-таки потрясали. Ябросилась в первую комнату, затем во вторую. Домик пуст.

Он толкнул входную дверь, я подбежала, замок еще держался, ия навалилась на дверь плечом. Я увидела руку в перчатке, мужчина с силой ударилпо стеклу, осколки брызнули в разные стороны, просунул руку, потянулся к замку.Не помня себя, я вцепилась в его руку зубами, он отдернул ее, схватил меня заволосы, с силой потянул на себя, я рванула в сторону, дверь распахнулась,ударилась о стену, посыпалось стекло, и тут, наконец, мир встал на свои места.Кто-то бежал по дорожке, громко вопрошая:

— Что здесь происходит? Эй, вы кто?

В нескольких домах напротив разом зажегся свет, я отбежалаот двери, слыша торопливые шаги, человек, с которым я боролась секунду назад, поспешнопокидал поле боя.

Я видела, как он удаляется, нырнув в пространство междудомами, мой спаситель еще раз его окликнул, но преследовать не решился, имужчина растворился в темноте. Что ж, кто бы он ни был, а поступил мудро, удралв сторону моря, где обнаружить его гораздо сложнее. Вот если бы он бросился надорогу… очень жаль, что не бросился, в свете фонаря я смогла бы его разглядеть,а так… силуэт, низкий голос да рука в перчатке.

Граждане бестолково потолкались возле своих домов и началирасходиться, а мой спаситель оглядываться. Сейчас заметит разбитое стекло инаправится сюда. Встречаться с ним не было желания, пришлось бы объяснять, чтои как, а что я объясню?

Я быстренько переместилась к окну, выходящему напротивоположную сторону и с облегчением вздохнула: окно легко открылось. Рама ссеткой стояла рядом, прислоненная к стене. Я взгромоздилась на подоконник и небез труда выбралась на улицу, окно прикрыла и бросилась к своему дому. И тутпоняла вот что: дом, в котором я только что была, имел номер семь, то есть этокак раз тот дом, где я всего несколько часов назад видела знакомую фигуру.Правда, не знаю чью. Выходит, обитатель домика куда-то исчез. Как там егофамилия, черт… не вспомню.

Удалившись на несколько десятков метров от дома, я решила выйтина свет и увидела парня на крыльце, который разглядывал разбитую дверь ичертыхался, а он увидел меня.

— Что случилось? — спросила я, голос мой звучалхрипловато, но ровно, никогда не замечала за собой особого притворства, и вотсмотри-ка, на ходу учусь.

— Какой-то идиот стекло выбил. Не беспокойтесь, онубежал.

— Значит, все в порядке?

— Да-да, не беспокойтесь, — повторил парень,чувствовалось, что ему не терпится от меня отделаться. Я, однако, подошлапоближе.

— А что, в домике никто не живет? Я вечером виделамужчину.

— Уехал, часов в девять. Придется заводить собаку,черт-те кто по ночам бродит.

— Да, с собакой спокойнее.

— Были собаки, даже две. Одну машиной сбили, ночьювыбралась за ограду, и вот, пожалуйста… А вторую то ли украли, то ли сама сбежала.Дворняжка, но забавная такая… Теперь вот придется стекло вставлять… и замоксломан. Чего ему здесь понадобилось? Впрочем, полно придурков, тащат всеподряд.

Я еще с минуту послушала его сетования, затем пожелала емуспокойной ночи и, уже не таясь, пошла к своему дому. Свет не горел, и тишинастояла, как в могиле, входная дверь не заперта, что неудивительно, ведь как-тотот тип смог войти. Интересно, где носит Кирилла? То, что его нет в доме,совершенно очевидно. Спи он хоть богатырским сном, шум на улице непременнодолжен был его поднять. Выходит, ничего мне не сказав, он куда-то уехал, бросивменя здесь на своих врагов, и до сих пор не вернулся.

Я вошла в комнату, включила свет, и тут мои размышлениянеожиданно прервались. Я замерла с открытым ртом. Кирилл никуда не уходил. Онлежал на своей постели, раскинув руки и запрокинув голову. Вот голова-то мнекак раз и не нравилась. Точно под гипнозом, я сделала несколько шагов, еще неверя, что представшее моим глазам не галлюцинация и не глупая шутка, и сцепилаобе ладони на своих губах, удержав крик, который рвался из моей груди.

Горло Кирилла было разрезано от уха до уха, кровь залилагрудь и уже густела, глаза были открыты и в них замер ужас. Впрочем, задостоверность не ручаюсь, что было в действительности, а что порождением ужаса,сразу и не скажешь, одно было несомненно: Кирилл мертв, и никакой самыйискусный врач его не оживит.