его негромко. Громов кивнул, не оборачиваясь. Понятно, он меня давно засёк, но то, что сейчас делали требовало его пристального внимания, и он не мог оторваться. Наконец, монтажники установили какую-то огромную коробку, и он подошёл ко мне, опираясь на трость.

— Да, Константин Витальевич, что-то случилось?

— Нет, ничего не случилось. Я гляжу, ты справляешься, — и я кивнул на то, что делают под его руководством.

— Стараюсь. Я больше не допущу, чтобы подобное повторилось, — серьезно сказал он.

— Собственно, об этом я и хотел поговорить, — Егор напрягся, но я быстро его успокоил. — Я хочу, чтобы ты охрану вообще всех объектов, которые принадлежат Кернам, взял на себя. Это должно быть нечто цельное, этакий общий механизм, руководство которого находится в одних руках. Как, например, у Ушаковых.

— У Ушаковых не всё подчиняется одному человеку, — нахмурившись возразил Егор. — У них чёткая иерархическая система, но в руках Егора Александровича сосредоточены не все нити охраны. Кое-какие предприятия находятся в автономном режиме, также как и несколько загородных домов.

— Значит, мы пойдет ещё дальше и обгоним в этом плане Ушаковых. Я не хочу, чтобы у нас остались какие-то автономные предприятия. Хватит, накушался. Возьми в помощники Звягинцева. Он вроде толковый, и очень хочет, чтобы его наказали. Вот и займись воспитанием, заодно работой загрузи по самые уши, чтобы даже крякнуть не мог.

— Я не могу, Константин Витальевич, — Егор покачал головой. — Боюсь, я не потяну.

— Громов, пожалуйста, не беси меня. Мне предстоит очень тяжелый день, а потом я уеду не понятно на сколько. Так что у меня нет времени тебя уговаривать. — Я сунул ему в руки коробку с телефоном. — Думай и начинай реализацию. Это телефон. Туда уже забиты телефоны: мой, матери, деда, моей помощницы Люсинды, я вас сегодня вечером познакомлю, в также Вольфа и на всякий случай другого Егора, на этот раз Ушакова. Он тоже вроде парень толковый и в охране что-то понимает. Так что, если возникнут трудности, звони любому, не стесняйся.

— Да, но…

— Никаких но, а то я матушке пожалуюсь и попрошу, чтобы она тебя уговорила, — да я применил запрещенный приём, и не стыжусь этого. А Громов вздрогнул, когда услышал, что Мария Керн начнёт его к чему-то принуждать. Ну да ничего, взрослые люди, разберутся. Плётку им что ли подогнать, в красивой упаковке? Отогнав дурные мысли, я кивнул на монтажников. — По-моему, они что-то спалить хотят. Так что, возвращайся к работе, если что звони, — Егор развернулся так быстро, что ему и трость не понадобилась. Похоже, что хромота у него больше психологическая, чем реальное увечье. Он разразился площадной руганью и весьма шустро подбежал к работникам. Ну точно больше психологическая. Но разбираться я не стал, а быстро вышел из будущего дома охраны.

Так, по плану у меня юристы, потом лаборатории. Потом пообедать, если успею, а затем издательство, навестить деда и домой. Встретить Люсинду и собрать вещи. Кажется, всё. И я поспешил к машине, потому что плохо себе представлял, как всё успею сделать за оставшееся время.

Глава 13

Подоров пошевелил ногой пепелище, затем присел на корточки и, подцепив двумя пальцами щепотку сажи потёр её. Всё это время от осматривал окрестности. Увидев недалеко от пепелища деревушку, Матвей встал и направился в ту сторону.

Он приехал на этот горный курорт — одно из любимых мест отдыха и развлечений детишек кланов около двух часов назад. В самой гостинице ничего не узнал. Подняв старые архивные журналы, он сумел выяснить, что в то время, про которое ему говорил император, здесь действительно останавливалась внушительная толпа молодежи. Среди них был Великий князь и Мария Керн. Список имён тоже не дал ничего. Всех, кто там был с наследником престола, он уже аккуратно опросил. Все как один сказали, что ничего необычного в тот приезд не было. Только на второй день их пребывания в долине случился пожар. Горело что-то весьма важное для жителей долины, и несколько человек владеющих водой даже помогали тушить. Среди них были Великий князь и его лучший друг Иван Разумовский, тот самый, который потом погиб с Виталием в одной машине. После этого пожара как-то отдыхать стало неуютно, и они уехали. Больше ничего примечательного никто не помнил.

Выйдя на окраину деревни, Подоров остановился. Крайний дом был расположен недалеко от пепелища, а через забор на Матвея смотрел старик.

— День добрый, — Подоров улыбнулся, подходя ближе. — Я тут отдохнуть решил, и увидел пепелище. Это когда же что-то так горело, не поделитесь?

— Отчего же не поделиться, поделюсь, — важно кивнул дед. — Да ты заходи, чайку попьём, зима на дворе, как-никак.

— С удовольствием, у меня вот, и конфеты завалялись, — и Подоров продемонстрировал коробку конфет, которую захватил с собой как раз для такого случая. Личную просьбу императора он не решился поручить никому из своих людей, тем более, никто из них не знал, о чём спрашивать очевидцев, а сам он хотя бы примерно догадывался.

Через пять минут они уже сидели на большой уютной кухне, и старик, которому было скучно, рассказывал Матвею, что же произошло больше двадцати лет назад.

— Часовня это была. Хорошая часовня, добрая. От неё просто свет шёл, а красивая, аж дух захватывало. Многие сюда приезжали, чтобы на неё посмотреть да помолиться. И священники хорошие были, добрые. Никому ни в чем не отказывали. Даже венчание тайное проводили, когда молодые от мамки да папки сбегали и за помощью к ним в ноги падали. — Когда дед сказал про венчания, и закинул конфету в рот, чтобы передохнуть, Подоров стойку сделал. — Перед тем как часовня сгорела, аккурат накануне, тоже приходили. А потом полыхнуло. М-да.

— А кто приходил? Парень с девушкой? — Подоров затаил дыхание.

— Девушка да, беленькая. Красивая, прямо как картинка. А парней двое было, да. Один высокий такой чернявый, второй поменьше, шатен, значит. Трое их было, вот прямо как сейчас помню.

— Но не могла же она за обоих замуж выйти? — Подоров сжал руку в кулак, стараясь не начать выражаться матом.

— Нет, конечно, нет. Один жених был, а второй свидетель, да. А вот кто из них кто, не знаю, — дед развел руками. — И книги церковные сгорели, чтобы посмотреть можно было. — Подоров судорожно глотнул уже остывший чай.

— А часовню-то, кто поджег, известно?

— Это да. Ванька Клюев, гад такой. По синьке зашел, да и лампадку опрокинул. Сам едва жив остался. А часовня вот, того, да. Парни-то тушить помогали, которые с девушкой приходили. Хотели всё внутрь зайти,