– Я не знаю, где столовая, – объяснила я.

– Так спросите, – пожал плечами тот и нагло повернулся ко мне спиной.

Вслух обозвав его придурком, я уже развернулась, чтобы уйти, но вдруг услышала:

– Ты что, русская, что ли?

Молодого человека звали Дима, и за пять минут нашей беседы я узнала только то, что он был москвичом и работал у Люка уже несколько месяцев. Сюда он попал после того, как сделал не совсем удачную попытку поработать где-то в Ирландии, где чуть не умер от тоски и невыносимого ирландского акцента. Потом он скитался по Европе в поисках работы и счастья. Но ни первого, ни второго так и не нашел. А потом, как это всегда бывает, кто-то знал кого-то, тот кто-то знал еще кого-то... Так он оказался здесь.

Я слушала и думала. Раскрывать карты первому встречному, даже соотечественнику, я, конечно, не собиралась. Мало ли что... Но подумала, что присмотреться к нему не помешает.

– Можешь достать мне телефон? – спросила я, понимая, что без трубки моя жизнь сильно осложнится.

– Какой? – деловито спросил новый знакомый.

– Любой. Главное, чтобы работал. Деньги через пару дней. Очень надо. Желательно через час.

Дима как-то странно взглянул на меня из-под густых черных бровей, усмехнулся, но потом все-таки сказал:

– Да сделаем. Какие проблемы?

Выяснив наконец, где находится столовая, я мило улыбнулась и поспешила на завтрак. Дима очень хотел расспросить меня, как я сюда попала, а я очень хотела есть. В животе бурлило. Расплывчато сказав: «Поговорим позже», я оставила его продолжать свою не самую интересную работу в мире. Работу, наверняка хорошо оплачиваемую.

Столовая впечатляла. Это была огромная комната с тремя окнами, выходящими в сад. В каком именно стиле она была оформлена, я так и не поняла. Возможно, я далека от тонкостей дизайна. А может быть, от таких тонкостей был далек тот, кто оформлял эту комнату...

Первое, что бросалось в глаза, – огромнейшая хрустальная люстра, висящая над большим столом. Люстра напоминала театральную и отличалась лишь одной деталью. Вернее, деталями... Она была увешана... женскими трусиками всех мастей, цветов и фасонов. Вся конструкция напоминала «неординарную» новогоднюю елку. Под люстрой стоял стол, явно не на двенадцать персон. Здесь бы с легкостью разместилось человек тридцать, не меньше. Стулья были обиты красным шелком и тоже походили на театральные. Но вот картины в стиле модерн, висевшие здесь в явном избытке, на мой взгляд, плохо сочетались с мебелью... Тяжелые шторы на окнах темного цвета перехватывали золотые крученые тесемки с кисточками. В углу красовались последний писк электроники – музыкальный центр, похожий на космический, и плоский телевизор неприличных размеров. В углу, над телевизором, висело несколько африканских масок. А на колонках стояли сфинксы...

– Дорогая, проходите, – Люка возник словно из-под земли и взял меня под руку, – вы – ранняя пташка! Обычно мои девочки выходят перекусить после одиннадцати.

За столом и правда было пусто. Лишь две полусонные красавицы вяло жевали бутерброды и тыкали пальцами в свои телефоны. Люка жестом показал мне садиться и сам сел рядом.

– Кофе? – вежливо поинтересовался он.

– С удовольствием.

Люка налил мне кофе, подвинул молочник и, от кинувшись на спинку стула, стал пристально меня рассматривать. Сонные красавицы дожевали бутерброды, поднялись и, помахав Люка, покинули столовую. И тогда я не выдержала:

– Что вы на меня так смотрите?

– Это ведь тебя показывают по всем новостям? – улыбаясь, спросил он.

Я поперхнулась, он заботливо постучал мне по спине.

– Я никого не убивала, – мрачно сказала я, отставив чашку с кофе. Мне моментально расхотелось и есть, и пить. – Вы меня сдадите полиции?

– Я не знаю, – задумчиво сказал тот, рассматривая свои ногти. – Жалко мне тебя...

Я была в полной растерянности. Взглянула на окно – мне показалось, что на нем уже стоит решетка. «Не жди меня, мама, хорошего сына...» Как наивно с моей стороны было думать, что меня никто не узнает по старой фотографии! Ведь если узнал он, значит, узнали и другие?

– Я думаю, вас надо перекрасить в другой цвет, – неожиданно для меня сказал Люка. – Как насчет того, чтобы стать блондинкой?

– Вы это серьезно? – Я так удивилась, что даже перестала дышать.

– Вполне, – улыбнулся тот. – Здесь вас мало кто видел. А кто видел – вряд ли запомнил. Я сейчас пошлю за мастером.

– Я... так вам благодарна! А если...

– Полиция сюда не приезжает, – перебил меня хозяин роскошного дома. – Они охотятся за мной за пределами моих владений.

Меня отослали в комнату и велели оттуда не выходить до прихода мастера. Из каких именно соображений Люка делал мне такое поистине необъяснимое одолжение, я так и не поняла, хотя передумала все варианты. Ничего не подходило. Неужели просто не верил, что я – убийца? И захотел помочь бедной девочке? Так или иначе, я сочла разумным не лезть с расспросами. Главное было, что на какое-то время я спасена. А там жизнь покажет...

Через час явился мастер. К моему удивлению, он был вполне нормальным мужиком – без крашеных глазок и полированных ноготков. Он не делал томных взмахов руками, не закидывал голову, не называл меня «голубушка». Осмотрев меня, просто спросил:

– Что именно вы хотите?

– Чтобы меня было трудно узнать, – сказала я. А потом добавила: – Ну и чтобы было не совсем страшно...

– Ясно, – кивнул тот и полез в свой саквояж с инструментами. Я перекрестилась и закрыла глаза.

А через час он тронул меня за плечо и сказал: «Смотрите». Я глубоко вздохнула и с опаской приоткрыла глаза. Я никогда не была блондинкой и очень плохо представляла, что могу таковой быть. И вряд ли бы стала. Но судьба распорядилась иначе. И вот теперь из зеркала на меня смотрела эдакая штучка а-ля Мерилин Монро. От прежней Маргариты Ромашкиной не осталось и следа.

– Ну как? – поинтересовался мастер, складывая ножницы и дуя на расчески.

– Ага... – Это все, что я могла сказать. Я не знала, нравилось ли мне то, что я видела, или нет. Но это определенно было далеко от моего прежнего образа. Я – блондинка с короткими завитушками...

– Голубые тени, яркая помада – и образ готов. Кстати, вы чем-то похожи на нее...

– На кого? – не поняла я, разглядывая непривычное отражение в зеркале.

– На Монро, – буркнул мастер, захлопнул саквояж и был таков.

О том, что я похожа на Монро, я слышала впервые. И, честно говоря, сильно в этом сомневалась. Но главное было не в том, что я на кого-то похожа, а в том, что я больше не была похожа на себя.

Люк застал меня все еще стоящей перед зеркалом. Обошел меня со всех сторон, довольно улыбнулся:

– Восхитительно!