Последней операцией стало подключение «Сердца зверя», от энергии которого работали все системы боевой брони.

К удивлению Максима, заряд в накопителе оказался стопроцентным.

Он вновь насторожился. Кто зарядил энергоблок?

Не важно…

Снаружи вновь ударили взрывы, теперь уже серией.

Опустив забрало шлема, он подключил внешние сканеры, встал, проверяя работу усилителей мускулатуры. Порядок.

Теперь отыскать оружие и убираться отсюда…

* * *

Оружие он нашел без проблем, «ИПК» стоял на привычном месте у стены, в изголовье кровати, а вот выбраться наружу оказалось непросто.

Выход из подвала был завален.

Он медленно развернулся. Единственный путь к свободе вел через пролом, но до него еще нужно добраться. В наиболее разрушенной части подвала затаились дикие колонии скоргов.

Максим мысленным приказом подключил компьютерное зрение. Мрак исчез, как будто в полузасыпанном помещении внезапно включился источник подсветки, дающий возможность различать контуры предметов в серых тонах различной степени контрастности.

Медленно поворачивая голову, он еще раз осмотрелся, теперь уже более тщательно. Все же ковчеговские импланты оставляли желать лучшего. Например, расширитель сознания частенько притормаживал, если резко обернуться или мотнуть головой, картина окружающего смазывалась либо вовсе зависала, распадаясь на отдельные мозаичные фрагменты.

Внушительная брешь в стене, за которой смутно угадывался скат огромной воронки, рябила помехами. В самом подвале среди груд оплывшего мусора кое-где виднелись побеги металлорастений, между холмиками земли в ложбинках притаились ловушки нескольких типов. Ближе всего располагалось пятно «Магнита». Различные металлические обломки, притянутые хищной колонией скоргов, постепенно поглощались ею, поверхность ловушки мимикрировала, маскируясь под бурый фон почвы. Чуть дальше между рухнувшими бетонными опорами протянулись невидимые для невооруженного взгляда тончайшие нити «Резака» — натянутые в струну паутинки, способные мгновенно рассечь самую прочную композитную броню. Если вовремя не заметить их, то, двигаясь в рост, можно запросто лишиться верхней части туловища.

Максим нервно сглотнул.

Снаружи то и дело раздавался грохот. Пробоину в стене озаряли вспышки разрывов. Где-то неподалеку шел бой, возможно, механоиды схлестнулись друг с другом…

Наметив безопасный маршрут Максим начал медленно смещаться вправо, огибая груду строительного мусора, но, не пройдя и нескольких метров, неожиданно наткнулся на разорванные, покореженные фрагменты достаточно крупного механоида, разбросанные вокруг конического углубления полуметрового диаметра.

Проклятье… Под потолком притаился «Архимед» — так какой-то из начитанных сталкеров прозвал ловушку, похожую на бешено вращающийся бур.

Обойти неожиданное препятствие оказалось непросто. По обе стороны от неглубокой ложбины, в грудах строительного мусора, появившихся после последней пульсации, притаились опасности иного толка: Макс ясно различал обломки компьютеров, источающих слабое электромагнитное поле. Внутри аппаратуры также таились колонии микрочастиц, терпеливо поджидающих жертву. По опыту он знал, скорги, обосновавшиеся в старых электронных устройствах, обычно вмешивались в работу сканеров и имплантов, заставляя сталкера оступиться, сделать шаг в роковом направлении…

Искать обходной путь?

Максим обернулся, намечая новый маршрут, более длинный, на зато теперь уж точно — безопасный, как вдруг из мрака в дальней части подвала появился знакомый до дрожи контур.

Тень, двигающаяся во тьме…

Нет…

Это галлюцинация…

Сталтех остановился. Затаившись во мраке, он уставился на Максима, а тот, не в силах пошевелиться, мучительно гадал: морок ли это, порожденный воздействием одной из диких колоний скоргов, оккупировавшей старый компьютерный блок, или…

Макс…

Тусклый безликий голос вторгся в сознание, заставив совершить необдуманный, безрассудный поступок — рвануться напрямик.

«Архимед» промахнулся. Адский механизм не успел отреагировать на рывок сталкера, лишь впустую высек сноп искр, углубив коническую выемку в бетонном полу, а Максим уже преодолел десяток метров, отделявших его от бреши в стене, кубарем выкатился наружу, огляделся и, с облегчением заметив знакомые ориентиры, припустил бегом.

В его голове билась одинокая мысль, дающая надежду, объясняющая случившееся, — сбой в имплантах. Они были повреждены во время пульсации…

Антрацит… Он не откажет в помощи… Найдет поломку… Устранит эти дикие глюки…

Только бы добраться до его бункера… Только бы добраться…

Новосибирская зона отчужденных пространств.

Убежище мастера-мнемотехника. Двумя часами позже…

Антрацит хмурился, сосредоточенно наблюдая за показаниями приборов.

Эх, Макс, Макс… говорил же я тебе… — сокрушенно думал он. — Вообще-то странно, что ты продержался так долго.

Программа тестирования запущена. В сфере голографического монитора появилась развертка данных: структура имплантов, их базовые характеристики, отклик на тестовый сигнал.

Непонятно… — Бровь Антрацита удивленно приподнялась. — С каких пор ремесленники Ковчега начали выпускать качественную продукцию? Или Максу по ошибке достался набор, не предназначенный для продажи?

Да, здесь было над чем подумать.

Данные тестирования противоречили многолетнему опыту вольного мастера-мнемотехника. Антрацит прекрасно знал: импланты, поставляемые из лабораторий Ковчега на сталкерские рынки, как правило, содержат мелкие изъяны, созданные специально. Низкое качество продукции обуславливалось конкретным техническим заданием: имплант должен отслужить своему хозяину два-три месяца, не больше, после чего наступали незначительные сбои, не смертельные, но приносящие беспокойство и дискомфорт, толкающие обладателя на контакт с изготовителями вживляемых устройств. Дальше все происходило по заранее отлаженной схеме. Сталкер добровольно приходил в Ковчег, где ему обещали произвести «корректировку» программного обеспечения кибернетических модулей, но в действительности, сдав оружие и экипировку, он превращался в заложника, попадал под идеологический пресс либо становился жертвой незамысловатого шантажа, связанного с перебоями в работе метаболического импланта. Дальнейшая судьба сталкеров, оказавшихся в лапах Ковчега, не отличалась разнообразием. Наиболее стойкие бесследно исчезали, а те, кто послабее, попадали в казармы бункерных зон, пополняя ряды новобранцев группировки.

Конечно, среди правила существовали и исключения. На десять-пятнадцать «левых» наборов приходился один нормальный. Ковчегу требовались не только новобранцы, но и успешные вольные сталкеры, чей наглядный пример поддерживал миф о стопроцентном качестве выпускаемой в бункерах Академгородка продукции.