бумаги, в которых зарылся по уши. Постепенно беру на себя те или иные обязанности, стараясь вникнуть в работу комиссии досконально.

Телевизор нам починили, но я нашёл ему замену — «Сони», б/у, за полторы тысячи рублей, чуть меньше в размерах, но с лучшим качеством изображения. Так что теперь посетители нашего салона смотрят видео хорошего качества. Запустили повторы фильмов, но людей меньше не стало. А добавить сеансы можно только в выходные, ведь ИТД Зои Максимовны подразумевает, что она занимается им только в свободное от работы время. Отдал долг Коню. И после всех расходов и доходов у меня к первому октября накопилось четыре тысячи двести рублей. Это с учётом покупки дров, угля и арендной платы за дом до конца года. На второй комплект аппаратуры уже хватает.

Первый день октября выдался неожиданно теплым, хотя до этого отметка на уличном термометре опускалась до минусовых значений.

— Это, видно, природа наша сибирская вас, Павел Стефанович, отпускать не хочет, — льстиво говорит заведующий одного из отделов крайкома КПСС с известной «юморной» фамилией Райкин.

Отмечаем проводы шефа в ресторане «Красноярск». Я в числе приглашённых, хотя чин мой не особо велик, и людей в зале набралось от силы шесть-семь десятков. Это показатель моего особого статуса, и от этого я слегка не в своей тарелке. Например, на пятидесятипятилетие Федирко, которое было тринадцатого сентября, меня не приглашали. Замечу, уезжает первый не сегодня. Завтра с утра он ещё на работе будет. Дела, наверное, передавать. Завтра же и улетает в Москву. Шенин приедет. Самое интересное, что Шенин будет первым секретарём и в Хакасском обкоме, и в Красноярском крайкоме. Вот такой выверт советской действительности. Недолго, конечно, с месяц, примерно.

Это меня мои подружки из отдела кадров просветили. Я туда стал часто наведываться — изучаю и личные дела сотрудников, и их должностные обязанности. Ясен пень, личное дело Лунёва для меня закрыто. Но и без этого много интересного узнал. Например, жуликоватый с виду Егор награждён медалью «За отличие в охране государственной границы СССР». А пухлая, если не сказать толстая, Ирина из нашего кабинета была когда-то кандидатом в мастера спорта по гимнастике. У Зины своя фишка — пятеро детей! Большие они уже, конечно, Зине сейчас сорок пять, а рожать она начала с восемнадцати. Что не прояснили мне в отделе кадров, так это почему у нас есть пустое место в штатном расписании. Михаил Сергеевич тоже отмахнулся, — мол, неважно. Но я прямо нутром чую груз тайны, окутывающий вязким пологом внутреннюю кухню нашей комиссии. Любопытен, есть грешок.

Из мыслей о штатном расписании меня вывел негромкий голос одного из уже изрядно подвыпивших гостей в разговоре со своим собутыльником.

— Они с Труновым одного возраста почти, так того в резерв двинули, а нашего на его место в Центросоюз. Ох, и круто Миша взялся тасовать обкомы.

Товарищ аж отодвинулся от правдоруба. Не критикуют ещё сейчас Горбачева вслух. Опасаются. А на самом деле прав он. Председатель Центросоюза — это вроде и повышение, но от реальной партийной власти Федирко отодвинули. А Трунова, которого поставили советником при Совете Министров РСФСР, вообще, считай, выкинули. Горбачев делает крутые перестановки в обкомах да крайкомах, не брезгуя между делом и горкомами. Хорошо, что в Ростовской области у Виктора Семеновича, моего благодетеля, поддержка от Власова есть. Давно я с ним не созванивался, почти месяц. Зато с бабулей каждую неделю разговариваем. Как ей телефон провели, так она и не нарадуется. Пусть и запараллеленный с соседним магазином. Узнаю все новости. Кормилица наша даёт молока все меньше, но бабуля надеется, что все же его будет хватать младенцу, когда того привезут из роддома. Да, мама Вера три дня назад родила мне братишку! Денег пока за второго ребенка от государства не выделяют, поэтому отправил им сто рублей на подарок.

— Толи-и-к, наливай! — капризно требует моя соседка по столу справа.

Гульнара. Худая тётка лет… а хрен её знает. Косметики намалёвано столько, что и не разберёшь — может, лет сорок, а может, и тридцати нет. Слева сидит толстый дядя Ваня из городского ГАИ. Его я знаю, видел один раз, когда ставил на учёт машину. Через него и документы получал. Он себе наливает сам. Меня сразу представили как спортсмена, и я теперь вынужден поддерживать имидж и не пить. А выпить на богатых столах ресторана есть что. Вино, коньяк, пиво, ликер, водка. Последней дядя Ваня и тетя Гуля отдавали явное предпочтение. Есть и что покушать. Икра красная и черная, рыба белая и красная — отличный такой сугудай. Морошка, клюква, брусника — дары Сибири. Есть и дичь — совсем свежая лосятина. Охотников сейчас много, таковым является и мой сосед слева. Оружие сейчас, по словам дяди Вани, большой дефицит. Но ему повезло — он сегодня купил одно охотничье ружьё из шести поступивших в магазин. Очередь на них, оказывается.

— Да на здоровье, тетя Гуля, — наливаю я ей полстопки.

— Хватит «тётькать». Мы с тобой… — замешкалась на мгновенье Гульнара, очевидно, желая сказать, что почти ровесники, но вовремя одумалась: — Мы с тобой…

— Сейчас потанцуем! — помог я ей.

Тетка она хорошая, ещё бы не гладила меня постоянно по почти лысой голове (вчера постригся), как щенка бездомного. Работает в горисполкоме, уже пообещала выделить мне фонарные столбы для освещения улиц. Может, не врёт? Играет живой оркестр, у Федирко отдельный стол человек на десять, в стороне от эстрады, но у всех на виду. На танцполе уже пяток пар. Падла-ведущий скомандовал вальс, и я вместо топтанья на месте вынужден соответствовать партнёрше. А та, несмотря на принятое на свою хилую грудь, танцует просто превосходно.

— Вон видишь того дядьку рядом с Федирко? Знаешь, кто это?— вдруг спрашивает меня партнёрша.

— Капелько это, Владимир, первый секретарь Красноярского горкома КПСС, — уверенно отвечаю я.

— Да нет, с другой стороны! Это директор Дивногорского завода низковольтной аппаратуры Маслёнников Паша. Я тебя с ним познакомлю, он тебе всю номенклатуру может поставить под освещение вашей дыры. Сейчас вытащу его в курилку.

И действительно, вскоре меня представили директору завода, и мы с ним наметили встречу на неделе. Пока разговаривали, в курилку зашёл Федирко.

— О, Толя, спасибо, что пришёл! Подарок твой передам Власову! Кстати, Паша, отличные сувенирные шахматы у вас на заводе производят, — обратился он и к моему собеседнику.

При слове Власов дядя Паша подобрался как сторожевая собака, почуяв зайца. Понял, про кого Павел Стефанович говорит.

А что подарить министру, я не знал, попались просто в магазине красивые золочёные шахматы на тяжёлой мраморной доске. Вот и купил их, не думал, что у нас на дивногорском заводе изготавливают такие.

— Завтра у тебя как со временем? Ты же на полставки у нас, — продолжил всё ещё первый.

— Буду как штык с утра. В универе я сдал три предмета досрочно — матанализ, механику и английский, и со временем стало значительно легче, — пообещал я.

Вечер был неплох, если бы не сухой закон, который действовал в отношении меня, то вообще было бы отлично. Я даже решил, что дома обязательно выпью. Из ресторана свалил, ни с кем не прощаясь, такси около заведения было множество, и минут через пятнадцать я уже около калитки своего дома столкнулся с Вано. Мы бы и не узнали в темноте друг друга, но фары моего такси осветили пустынную улицу.

— Откуда так поздно? — заинтересовался сосед.

— В ресторане был, — сказал я, не став хвастаться про то, кто меня туда пригласил.

— А что трезвый тогда? — гоготнул вор. — Давай заходи к нам, тут у Махно информация про твоего друга казахского есть.

Ну, раз есть, то зайду. В доме у соседей пусто, в углу комнаты магнитола негромко играет блатные песни. В центре накрыт нехитрый, но обильный стол. Никаких дорогих закусок — шашлык, картошка, овощи. И водка.

Здороваюсь с Махно, давно его не видел. Садимся за стол, мне наливают, и я с охоткой выпиваю, весь вечер смотрел на то, как это делали другие.

— В армейку друга забрали, — говорю я для начала разговора. — Вроде в спортроту.

— Я с батей его говорил недавно, он в курсе. Призвали в Новокузнецк. Но вчера, оказывается, его перенаправили в сержантскую учебку. И знаешь куда? — закусив, спрашивает Махно.

— Откуда я могу знать? Чё ему в сержантах-то делать? — с недоумением смотрю я на земляка Бейбута.

— В Красноярск! В/ч номер 6701, где-то по улице 60 Лет октября! — торжествующе говорит Махно.