— И что там случилось в одну безумно жаркую ночь шестьдесят лет тому назад?

— Не важно. А теперь не мешай мне вести автомобиль. Со всеми этими разговорами скорость упала до ста миль.

Из консоли между передними сиденьями я достал коробку с девятимиллиметровыми патронами, о которой миссис Фишер сказала мне раньше. Я опорожнил обойму, сопротивляясь напавшему на меня Другому на крыше здания в Гдетоеще. Теперь вставил в нее десять патронов и вернул в рукоятку пистолета.

Миля за милей пустыня все больше проявляла себя во всей красе: песок и скалы, мескитовые деревья и шалфей, пучки выгоревшей травы. Тут и там скалы напоминали выщербленные спины и головы динозавров юрского периода, огромных размеров, иссохшие и наполовину ушедшие в землю.

На востоке висели низкие облака серого цвета, над нами они становились темнее, на западе превращались в черные. Впереди клин птиц пролетал высоко над автострадой, держа курс на юго-восток.

Пико Мундо, мой родной город, лежал в том же направлении, на расстоянии в сотню с небольшим миль. Возможно, скоро судьба могла привести меня туда. Если закономерности существовали в нашей вроде бы лишенной закономерностей жизни — а они существовали, — тогда закон гармонии настаивает, что наиболее гармоничной фигурой является круг, а в мире все стремится к гармонии. Если близился конец моего путешествия, тогда я вполне мог оказаться на знакомых улицах, которые я любил и по которым бродил большую часть моей жизни. Но в данный момент мы удалялись от Пико Мундо, и я чувствовал, что мужчина, который собирался сжечь детей, не приведет меня в мой родной город.

По десять патронов я засунул в каждый передний карман джинсов. Для человека, который терпеть не мог оружие, я брался за него слишком уж часто, продвигаясь по круговой траектории моего путешествия от утраты к принятию утраты, от неудачи к возможному искуплению.

Указатель сообщил о приближающемся съезде в Барстоу, город с военной базой, железнодорожной станцией, складами, магазинами-стоками и сетевыми мотелями. Хотя я чувствовал, что найду ковбоя-дальнобойщика дальше, в Мохаве, а не в этом городе, внезапно у меня вырвалось:

— Здесь. Съезжаем здесь. Он что-то сделал в Барстоу. Что-то ужасное.

Благодаря водительскому мастерству миссис Фишер и новшествам, привнесенным Одноухим Бобом, мы эффективно, будто включив тормозные ракетные двигатели, сбросили скорость, по крутой дуге пересекли три полосы и точно вписались в съезд, а потом помчались в Барстоу, но не для того, чтобы посетить расположенный там Музей долины реки Мохаве.

Мы подошли к одному из моментов моей жизни, когда юмор более не служил броней, шутка вызывала отвращение, а легкая улыбка воспринималась проступком.

— Дети, — добавил я. — Две девочки и мальчик. Они жили здесь.

— Ты хочешь сказать, живут здесь, — поправила меня миссис Фишер.

Меня прошиб холодный пот.

— Нет, не думаю, что живут.

Маскарадный ковбой колесил по улицам Барстоу, и я полагал, что знал, по какой причине, но теперь уехал, его подлая и притягивающая душа звала меня откуда-то из глубин пустыни.

Сверхдлинный лимузин выглядел совершенно неуместным в этом неприметном, расположенном в пустыне городе и вызывал удивленные взгляды как водителей автомобилей, так и пешеходов. Мы кружили по жилым кварталам, и миссис Фишер, следуя моим указаниям, легко проходила достаточно узкие перекрестки.

На улице аккуратных домов с белыми оштукатуренными стенами, на лужайках перед которыми рос шалфей и другие растения пустыни, не требующие частого и обильного полива, один особняк, под огромными индейскими лаврами, сразу привлекал внимание большим количеством внедорожников, пикапов и легковушек, не говоря уже об одном патрульном седане, которые стояли и на подъездной дорожке, и на улице. Четыре женщины-соседки шли по дорожке к крыльцу с кастрюлями и противнями. На крыльце несколько мужчин с мрачными лицами обсуждали что-то серьезное, определенно не спортивные события, и через окна я видел, что в комнатах много людей.

— Здесь они жили, — пояснил я, и мисс Фишер не стала спрашивать, о ком я толкую. — Этот ковбой-дальнобойщик… не думаю, что он появлялся в этом месте. Это дети, память об их лицах… привела меня сюда.

Если бы я вошел в дом, чтобы получить какие-то сведения о детях, то наверняка стал бы подозреваемым. У меня не было ни полномочий, ни рекомендаций, ни каких-либо причин, по которым эта убитая горем семья доверилась бы мне. Если бы я заговорил о моих паранормальных способностях, меня в лучшем случае приняли бы за психа, в худшем — за шарлатана, жаждущего популярности и стремящегося нажиться на чужом горе. А вызови я подозрения у полиции, меня продержали бы в участке достаточно долго, чтобы я уже не смог вовремя найти похищенных детей.

Даже слишком долгое пребывание на улице могло навредить, поэтому я повернулся к миссис Фишер:

— Мэм, давайте без лишней спешки уедем отсюда. Есть еще одно место, где нам надо побывать… если мы его найдем.

Через два квартала, когда я попросил ее повернуть налево, миссис Фишер спросила:

— Как ты это называешь, дитя?

— Называю что?

— Эту твою разыскную способность.

Я раздумывал над ответом, который позволил бы мне и дальше не раскрываться перед ней, когда последовал новый вопрос:

— Именно она помогла тебе спасти все те жизни при стрельбе в торговом центре Пико Мундо… или ты обладаешь и другими талантами?

— Я вижу, вы провели целое исследование, пока я отсутствовал.

— Я очень долго сторонилась Интернета. Хотелось повидать мир, так что я не могла тратить время на компьютер. Но смартфоны облегчили выход в Сеть и позволили пользоваться ее благами даже такой старушенции, как я.

— Я называю ее психическим магнетизмом. Это способ… отыскивать людей.

— Газеты написали, что ты — герой. Но я не нашла никаких подробностей о том, как ты раскрыл заговор и расстроил их планы.

— Потом я не говорил с прессой. Уайэтт Портер, начальник полиции Пико Мундо, он друг и всегда помогал мне хранить мои секреты. В любом случае я не расстроил их планы, как это делается в кино. В тот день погибли люди, мэм.

— Только малая часть тех, кто мог бы погибнуть, если бы ты не вмешался.

Я поерзал на кресле, поправил ремень безопасности, хотя он не причинял мне неудобств.

— Если бы не вмешался я, это сделал бы кто-то еще.

— Нет никаких оснований так думать, учитывая состояние мира, в котором мы живем.

Я предложил повернуть направо, и два квартала мы проехали молча.

— Стрельба в торговом центре — не последний случай твоего вмешательства, так? — прервала она паузу.

— Нет, мэм. И не первый. Но я сам их не ищу… они просто приходят ко мне. И у меня нет возможности отказаться.