Как следует рассмотреть я не успела, потому что Нергард резко одернул рукав и вскинул на меня злой взгляд. Легко вскочил на ноги и шагнул ко мне, громко выкрикнув:

– Какого демона ты врываешься ко мне, как к себе домой? Кто тебе позволил так себя вести? Я не твой дружок и тебя не звал!

Он кричал, наступая на меня, и я испуганно попятилась назад, вышла из палатки. Лорд был в таком бешенстве, что казалось, сейчас сгоряча прибьет. К счастью, он давно снял пояс с ножнами, поэтому меча при нем не было. Но мне и молнии с небес хватит, а он может, я знаю.

– Я просто… я только… извините… я ничего не видела… – пыталась я то ли оправдаться, то ли успокоить его.

А он продолжал наступать, сверкая глазами и выговаривая что-то резкое, от страха я уже не разбирала слов. Остановился только тогда, когда я, пятясь назад, запнулась за что-то и упала.

– Эй! Прекратите! – крикнул Охотник у меня за спиной.

И лорд остановился. Еще пару мгновений свирепо смотрел на меня, потом резко повернулся и снова скрылся в палатке.

А я так и осталась сидеть на земле, дрожа от страха и едва снова не плача, на этот раз от обиды. Да что ж за день сегодня такой?! Я ведь всего лишь хотела предупредить его об опасности!

– Ты в порядке? Он тебя ударил? Толкнул? – голос Охотника, раздавшийся над ухом, привел меня в чувства.

Сильные руки легко подняли с земли и придержали, пока я не смогла сама уверенно стоять. Охотник повторил вопросы, и я сначала рассеянно кивнула, а потом помотала головой.

– Нет, он меня не трогал, я сама упала, – сквозь тщательно сдерживаемые слезы заверила я.

– Чего он так взбесился? – спросил Охотник и неуверенно улыбнулся. – Ты застала его за чем-нибудь неприличным?

Я вспомнила покрытое замысловатым плетением линий предплечье лорда и покачала головой. Что бы это ни было, Нергард определенно не хотел, чтобы про это знали. Видимо, по той же причине он никогда не расстегивал ни манжеты, ни воротник и не снимал рубашку даже в сильную жару во время тренировок.

– Наверное, просто неудачный момент, – пробормотала я, силясь тоже улыбнуться. – Не надо было так врываться.

– А чего ты хотела-то от него?

Я уже набрала в легкие воздух, собираясь ответить, но заметила, что гвардейцы вместе с капитаном стоят у своей палатки и с интересом наблюдают за нами. Если я отвечу, они могут услышать.

– Да так, ерунда, – отмахнулась я. – Глупость. Пойду лучше спать. Доброй ночи.

И я торопливо ретировалась в нашу палатку, очень радуясь тому факту, что Охотник остался дежурить. Это давало мне время успокоиться в одиночестве и подумать обо всем.

Ничего путного я не надумала, кроме того, что странные рисунки на теле и потеря памяти Нергардом могут быть связаны между собой. Может, это часть его проклятия? Тогда у меня определенно что-то другое, ведь на моем теле ничего такого не появилось.

Зато мысли о лорде, памяти и таинственных линиях на коже отвлекли меня от воспоминаний о мертвой деревне, благодаря чему я довольно быстро уснула (хоть и поверхностно). Сквозь сон слышала, как в палатку забрался Охотник и тоже завалился спать. К тому времени воздух снова стал холодным, подстилка и одеяло уже не спасали, поэтому я придвинулась к Охотнику поближе, греясь об него. Он то ли не возражал, то ли тут же уснул и не заметил.

Проснулась я от собственного стона с бешено колотящимся в груди сердцем. Было холодно, во рту пересохло. Я не помнила, что мне снилось, но была уверена, что снова видела кошмар, который меня и разбудил.

Я села, растирая лицо руками и прогоняя липкое ощущение ужаса. Темнота в палатке не позволяла успокоиться, а тишина означала, что я одна. Куда Охотник мог деться? Он же свое отдежурил… Или уже утро и пора вставать? Накануне нас тоже подняли до рассвета, чтобы с первыми лучами солнца мы отправились в обратный путь. Но почему тогда Охотник меня не растолкал? И почему так смертельно хочется спать?

Скинув с себя одеяло, я поежилась и, спотыкаясь, с трудом выбралась из палатки. На улице оказалось еще холоднее, хотя костер вовсю полыхал. О приближающемся рассвете ничего не говорило, как и о состоявшемся подъеме: наш маленький лагерь выглядел сонным. Слишком сонным.

Охотника я заметила рядом с дежурившим гвардейцем. Он стоял, склонившись над мирно спящим мужчиной в форме, тряся его за плечо. Услышав мою возню, Охотник обернулся, нахмурившись.

– Чего не спишь? – в полный голос поинтересовался он.

Гвардейца не разбудило и это, что было уже очень и очень странно.

– Кошмар приснился, – буркнула я. – Наверное. А ты чего не спишь? И почему спит он?

– Хороший вопрос, – хмыкнул Охотник, выпрямляясь и оглядываясь на другие палатки. – Он спит так крепко, словно его чем-то опоили. Или заколдовали. Пойду проверю.

И после секундного колебания для проверки он все-таки выбрал палатку гвардейцев. Когда он исчез в ней, я осталась совсем одна, освещаемая всполохами костра, из-за которых окружающий мир тонул в непроглядном мраке. Где-то там были дома погибшей деревни и деревья начинающегося леса, но для меня все слилось в одну бесформенную черноту. В тишине не было слышно ни насекомых, ни птиц. Только ветер шелестел листвой, да где-то далеко шумела река. Днем и вечером я ее не слышала и даже не подозревала о ее существовании.

Я зябко обхватила себя руками, борясь с желанием залезть в палатку гвардейцев вслед за Охотником. Убеждала себя, что мне и здесь ничего не грозит, ведь он совсем рядом. И лорд Нергард рядом. Он хоть и повел себя мерзко вечером, все ж таки в остальное время был очень даже внимателен и заботлив. И еще он умеет разить молнией, что казалось мне очень кстати.

Но все равно облегченно выдохнуть я смогла лишь тогда, когда Охотник снова появился в поле моего зрения. Лицо его выглядело озабоченным.

– Спят так крепко, что не добудиться, – проворчал он, подходя ко мне и косясь на палатку лорда. – Думаю, что там та же картина. Что-то здесь не так. Если бы что-то добавили в еду, мы бы тоже спали. Все из одного котелка ели.

– Тогда что это? – Я снова зябко поежилась, но уже не от холода.

– Это может быть колдовство, – предположил Охотник. Потом с сомнением посмотрел на меня и вздохнул. – Давай договоримся: ты не видела, как я это делаю.

Прежде, чем я успела спросить, о чем речь, Охотник прикрыл глаза, поднял руку и пошевелил пальцами, словно перебирая струны невидимого инструмента. Снова и снова, пока в воздухе не проявились нити, переливающиеся всеми оттенками синего. Они бежали в разные стороны: к спящему на посту гвардейцу, к обеим палаткам. К нам с Охотником цветные нити тоже тянулись, но обрывались, немного не доходя, тогда как спящего гвардейца опутывали словно кокон.

– Так и думал, – фыркнул Охотник. – Кто-то заколдовал остальных, но не смог или не захотел заколдовать нас. Думаю, от этого я и проснулся. Скорее всего, ты тоже. Или от провала попытки, или нас разбудили, вместо того чтобы усыпить.