Женщина теперь уже не старалась скрывать своё нарастающее раздражение. Только адресовалось оно Милене, которая стояла как прибитая к месту.

= Вы – его девушка, не так ли?

Милена кивнула, тогда как в голове вертелось: «Лучше бы я не встречалась с ним вообще».

– Так помогите же ему встать! Или будет добавлять работу медикам? – и женщина указала кивком в сторону аварии.

Милену осенило, что нельзя показывать Максу перемены в её отношении к нему. Вдруг он убьёт не менее жутким способом, что нечего будет хоронить. Она помогла ему встать на ноги, а затем поддерживала до самого пути домой, где её ожидало долгожданное подвенечное платье. Благо, Макс испытывал сильную слабость для того, чтобы наблюдать за невестой, которая мало походила на себя прежнюю.

По новостям Милена узнала, что шофер того грузовика скончался от многочисленных травм на операционном столе. Она прежде не видела, как погибают люди. Но тот водитель… повторил судьбу её матери Сары. Милена нередко вспоминала о ней, жалея, что та не увидит, как единственная дочь преуспела как в карьере так и в личной жизни. Теперь же Милена считала, что, к счастью, что она не застала бракосочетания с могущественным убийцей.

Милене не хотелось оставаться ни на минуту дольше в этой квартире, полной боли и мучений.

– Я не выйду за него замуж, – прошептала она себе.

       Глава 28

Утро выдалось холодным и дождливым. На небе, затянутыми тяжёлыми тучами, не было ни намёка на солнце. Сложившаяся погода олицетворяла настроение невесты, которая через несколько часов станет Миленой Шкирко. Жених благополучно смотался из дому, живя во власти одного из многочисленных суеверий «увидеть будущую жену перед свадьбой в подвенечном платье – плохая примета». Дурацкие «выкупы» и прочее они решили не устраивать, вместо этого тихо предпочли расписаться и посидеть в ресторане небольшой компанией из коллег с работы обоих. Отец должен появиться до церемонии бракосочетания. Лера обещала отпроситься и приехать прямиком в загс.

Милена, одетая в любимую пижаму, сидела на кровати и ждала. Телефон разрывался из-за многочисленных звонков от друзей и нанятых людей, призванных творить свадебный антураж. И Милена их неизменно сбрасывала. Единственный, кто её интересовал – это отец, который должен вести её к алтарю. В Грачеве всегда видели спасителя, и сегодня не стало исключением.

Просидев так около половины , Милена пошла в комнату Леры, где висело то самое платье. Хоть оно воплощало в себе все черты идеального наряда для свадьбы, оно стало казаться половой тряпкой. Милену переполнила брезгливость. Ей хотелось сорвать платье с вешалки и разрезать ножницами на мелкие кусочки и сжечь. Но что-то её останавливало.

В комнате раздались крики, в которых нетрудно было угадать невыносимые страдания, а на белоснежном пышном платье выступали кровавые пятна.

Милена закричала, но не смела тронуться с места. Неужели это предупреждение о том, что она погибнет так же чудовищно, как и священник? А погибнет в случае отказа или как? Сколько ей осталось? Милена едва стояла на ногах из-за физической дурноты.

И так же внезапно стало по-прежнему тихо и знакомо, когда в дрожащей руке Милены зазвонил телефон. Услышав мелодию, она поняла, кто это.

– Папа! Где ты? – она старалась не выдавать душевного потрясения.

– Как «где»? Я целых три минуты звоню в квартиру, от чего было решил, что дома никого нет, и тут слышу свой крик.

Милена тут же выскочила в коридор, чтобы открыть входную дверь. Руки тряслись и с трудом справлялись с замком, в котором достаточно было повернуть ключ. Грачев, одетый в чистым будничный костюм чёрного цвета, же терпеливо дожидался, хотя сердце было не на месте из-за крика. Ему стоило большого труда не выломать дверь. Когда он увидел дочь, его сердце едва не остановилось. Земные круги под глазами, резко очерченные складки возле сухих губ, болезненная бледность. Даже для экстравагантной свадьбы это уже перебор.

– Милена, что с тобой? Почему ты ещё не готова? Тебе нездоровится? И почему ты кричала?

= Мне страшно! Забери меня куда-нибудь подальше!

Грачев окончательно убедился, что свадьбы не будет. В глубине души он радовался такому повороту событий, хоть одновременно и стыдился этого. Уж больно Милена сама не своя.

Грачев вступил в квартиру, закрыв за собой дверь. Дочь прижалась к нему, и он чувствовал, как её трясёт. Грешным делом он решил, что она пошла по наклонной.

– Расскажи мне всё.

– Я знаю, что Максим убивает, когда теряет сознание!

Грачев нахмурился. Хоть он и старался убедить дочь именно в этом, но надеялся, что то просто совпадения и игры разума, а та цыганка наговорила с три короба ложь, которую нельзя проверить. Ведь наверняка пациенты из психиатрических клиник сходили с ума аналогичным способом.

– Глупость какая! Мы же с тобой решили, что это только чистая случайность вперемешку с нашим воображением.

– Он недавно на моих глазах убил священника! Боже, как же это забыть?

Милена зарыдала горше прежнего, снабжая попутно отца картиной случившего. Тому было трудно разобрать фразы сквозь всхлипы, но благодаря полицейским навыкам, он всё понял.

Когда Милена закончила рассказывать, Грачев задумался над тем, как поступить. О том, чтобы вести дочь в загс, не могло быть и речи. Но вскоре прискачет Макс и начнёт допытываться о причинах сорванной церемонии.

– Милена, у тебя здесь ничего нет важного?

Она покачала головой. Вещи, косметика, книги – всё потеряло для неё смысл.

– Тогда хватай документы. Мы должны сейчас же уехать куда подальше!

Несмотря на то, что Милена молча и быстро собралась, Грачев за рулём испытывал тревогу. Ему не хотелось, чтобы Максим успел их настичь. Он злился на то, что нельзя превысить скорость. Проехав пару кварталов, он осознал, что желаемый выход всё это время был под носом.

Грачев решил не сообщать Милене, так как не считал, что она соображает в полной мере. Хватит того, что не сумела положить этому конец как можно раньше. «И приспичило тебе от нас свалить. Может, Сара не погибла бы, а там и Максим не повстречался бы» – с горечью думал Грачев, ища глазами нужное здание.

Пришлось проехать пять кварталов, пока Грачев понял, что вот оно – убежище.

– Милена, выходи из машины.

Дочь, сидевшая в молчаливой задумчивости на заднем сидении, опешила.

– Что ты задумал? Почему мы не едем дальше?

– Ты доверяешь мне?

Милене не оставалось ничего другого, как согласиться и следовать приказу отца.

Когда они подошли к зданию, Милена недоуменно посмотрела на отца, чьё