Руки ей больше не целовали, но то, что сделал Айдан, было еще хуже.

Мужской обжигающий взгляд ласкал ее, словно руки любовника.

– Прекрасных снов, – прошептал он ей прямо в ухо и добавил что-то ласковое по-ирландски.

Она едва держалась на ногах от переполнявшей ее страсти, но ирландец оставил ее и пошел искать приготовленную ему спальню.

Прошло несколько часов, но Пиппа все еще никак не могла заснуть. Ее окружала сказочная роскошь чужой спальни. Надев рубашку и накинув сверху платье, девушка мерила шагами залитую мерцающим лунным сиянием комнату. Ей следовало бы наслаждаться каждым мигом, проведенным здесь. Это была роскошь из ее снов, ее мечтаний.

А вместо этого ее мучают мысли об Айдане.

Где-то там, в саду, в лунном свете промелькнула тень. Подчиняясь порыву, она подошла к окну и посмотрела вниз.

Увиденное вызвало в ней волну мрачного удовлетворения. Айдан О'Донахью тоже не спал. Подобно огромному неповоротливому привидению, он разгуливал взад и вперед по садовой дорожке.

Огненный вихрь, рожденный где-то у самого сердца, обдал ее кожу горячечной лихорадкой.

Она сжала кулаки и прижалась полыхающим лбом к стеклу.

Что такое особенное было в этом человеке?

Его мужское обаяние сводило ее с ума. Он не выделялся безупречной красотой, как Ричард, не обнаруживал такого остроумия, как лорд Кристофер Хаттон, не проявлял веселого и легкого нрава, как Яго, но ее тянуло к нему. Ей хотелось быть рядом с ним, дотрагиваться до него, разговаривать с ним, касаться губами его губ, как в ту штормовую ночь.

– Нет, – произнесла она сквозь зубы. – Я не хочу все время думать о тебе. Я не могу себе это позволить. – Она втянула воздух и задержала дыхание, стараясь взять себя в руки. Каждый раз, когда она начинала привыкать к кому-то, чувствовать свое единение с кем-то, ее бросали. Семья, которую она не помнила, Меб, труппы бродячих артистов, с которыми сводила ее судьба.

– Ты тоже оставишь меня, – прошептала она. От ее дыхания запотело стекло. – Но мне будет безразлично.

Вот и решение.

Но можно было испытать еще несколько мгновений счастья с ним, а потом расстаться, не разбив своего сердца.

– Так и поступлю, – произнесла она вслух, на ходу затягивая на себе платье. – И именно этой ночью я докажу свою решимость.

«Лондон никогда не спит», – думал Айдан, глядя на воды Темзы. Было самое темное время ночи, а он различал голоса людей, ржание лошадей и время от времени всплески весел. Возвращались домой тайные любовники, а также те, кто не в ладах с законом, или просто подвыпившие гуляки.

Айдан никому не сказал о повелении, которое получил после сегодняшней регаты. Специальный посыльный доставил ему вызов прямо в дом Вимберли. Вполне возможно, что известие о его победе достигло королевы и Елизавета решила поощрить его королевской аудиенцией.

Он был готов встретиться с королевой. Давно готов. Он одновременно стремился и страшился покинуть Лондон. Получив известия от Ревелина из Иннисфалена, он рвался домой. Донал Ог и Яго уговорили его остаться, справедливо полагая, что если он покинет Лондон и нарушит волю королевы, то дела пойдут еще хуже. Елизавета может приказать своим генералам направить еще больше войск в Керри, согнать еще больше ирландцев с насиженных мест, поджечь еще больше ирландских полей и уничтожить еще больше ирландских лесов. Всего этого он пытался избежать, приехав сюда.

– Ваше сиятельство, мне необходимо с вами поговорить, – прозвучал чистый голос в ночи.

– Я тут, – ответил он, всматриваясь в сумрак и разглядев силуэт девушки, приближавшейся к нему.

Его переполнили противоречивые чувства, смесь невероятного восторга и неожиданно яркой вспышки надежды. Словно она была сказочной феей, прибывшей из своего сказочного королевства в его реальный мир.

Да, было что-то сказочное во всем, связанном с этой девушкой. Он в этом не сомневался. Хотя его плохо контролируемое тело болезненно напомнило ему, что Пиппа была из плоти и крови. Он необоримо желал обладать ею каждой частицей своего организма. Но он не мог себе этого позволить. Никогда.

Он ни разу не был с женщиной, с тех пор как женился, и ничего с этим нельзя было поделать, пока Фелисити оставалась его женой.

– Айдан, – нежно окликнула его Пиппа. – Вы здесь?

– Здесь. – Айдан сделал несколько шагов вперед и дотронулся до нее.

Она вздрогнула и застыла на месте.

– Так спокойнее. – О'Донахью обхватил себя руками. – Не хотел бы повторить подвиг бедолаги Темпла Ньюсома.

– Ему еще мало досталось.

– Что есть, то есть. – Ирландец усмехнулся. – Иди сюда. Клянусь, что не стану распускать руки.

– Именно об этом я и пришла с вами поговорить.

– Так ты хочешь от меня обратного?

Айдан почувствовал, как у нее перехватило дыхание. Но было слишком темно, чтобы разглядеть ее лицо.

– Вы себе этого не позволите. – Голос девушки предательски дрожал. – Я хочу, чтобы вы знали, как безмерно я благодарна вам за все доброе, что вы для меня сделали. Я даже не знаю, почему вы решили взять меня к себе.

– Можно подумать, ты предоставила мне выбор. – Кривая усмешка скользнула у него по губам. – Передо мной буквально падали ниц!

– Что было, то было, – призналась она.

– Пойми, – начал он мягко. – Ты того стоила, и я до сих пор не могу понять, почему никто другой не разглядел твоего таланта раньше.

– Замолчите! – Резко вскинувшись, она заткнула уши руками. – Мне и так больно.

– Больно?

– Я пришла вам сказать… – Она опустила руки, глубоко вздохнула и начала говорить внятно и четко, как будто не надеялась на понимание.

– О чем? – не в силах терпеть, спросил он.

– Что я не смогу вас полюбить. Ни-ко-гда. Слышите, никогда!

На мгновение он замер, вникая в суть сказанного. Ему захотелось рассмеяться над ее страстной речью, наорать на нее, а потом заплакать. Но больше всего ему захотелось обнять ее и не выпускать из рук. Ни-ко-гда. Она сводила его с ума.

– Ах, детка, – выдохнул он. – Какую же боль тебе пришлось пережить, чтобы сейчас сказать подобную глупость? Ты так тосковала по своей семье? Я прав?

Она долго молчала.

– Все, что вам необходимо знать… – наконец произнесла Пиппа, – это то, что я вас не люблю и никогда не полюблю.

Он признался себе, что теперь у него развязаны руки. Он коротко и спокойно улыбнулся:

– Меньше всего мне нужна твоя любовь. Она вскинула голову:

– Прекрасно. Я так и предполагала. Это упрощает дело.

– Намного упрощает. – Он почувствовал внутри пустоту. – Теперь мы можем стать друзьями. У ирландцев есть поговорка: «Если ты не сумел стать моим врагом, то я считаю тебя своим другом».