Признаюсь честно: мне было ужасно интересно. Руки буквально чесались прикоснуться ко второй вещи, которая обещала быть ещё более загадочной, нежели головоломка.

Несмотря на небольшой размер и почти изящное, хотя и немного странное исполнение, вещь оказалась неподъёмной. Я не могла её не только взять в руки, но даже просто сдвинуть на постаменте.

Проведя пальцами по витым канавкам и объёмным бусинам украшений, я поняла, что мне кое-что не нравилось. Почему-то мне казалось, что рисунок искажён или сдвинут. Стараясь не сломать, потянула за полусферу объёмного лепестка, передвигая его в «правильное» положение, потом перекрутила небольшую металлическую бляшку, выравнивая узор, а дальше произошло что-то странное. Механизм этого фонтана ожил, задвигался, издавая мерный низкий шум, а с моей руки, там, где обосновалась странная субстанция из головоломки, сорвалась серебристая капля, и моё тело пронзило болезненной молнией, погружая сознание в темноту.

Елизавета Ирилия Сейн

Просыпалась я медленно. Глаза то открывались, то снова темнота забирала меня в уютные объятия. На удивление ничего не болело, только лёгкая слабость и дезориентация мешали полностью прийти в себя.

Первым, что я увидела, как только окончательно очнулась, было осунувшееся лицо Айрона. Мой улыбчивый принц выглядел неважно: под яркими бирюзовыми глазами залегли глубокие тени, миловидное лицо заросло щетиной, которая, как ни странно, шла парню, делая его старше и солиднее. Светлые волосы потускнели и выглядели небрежно, но счастье, светящееся во взгляде мужа, заставило моё сердце пропустить удар.

— Айрон, что случилось? — хрипло прокаркала я.

— Ты не помнишь? Ты коснулась Фонтана благословения, а потом вскрикнула и упала, а вокруг тебя образовалось силовое поле. Мы пытались пробиться, но это было невозможно. Несколько минут мы боролись с преградой а когда собрались бежать за помощью, сияние исчезло, но ты долго не приходила я себя.

— Как долго? Где я? — спрашивала я, осматриваясь по сторонам.

Роскошные покои в бело-золотых тонах ничем не напоминали больницу, только писк анализатора частил вместе с моим встревоженным сердечком.

— Мы во дворце. Сегодня восьмой день твоей комы. Слава небесам, ты очнулась! — сквозь слёзы улыбнулся Айрон, быстро пряча свою слабость, опустив голову.

Протянув руку, я коснулась мягкой щетины, погладив щёку мужа.

— Всё хорошо. Прости меня. Не стоило трогать тот прибор, наверное.

— Это моя вина. Мне нужно было осадить неуёмное любопытство матери, — с искренним сожалением сказал Айрон, целуя мою руку.

Проследив за губами мужа, я обратила внимание на то, что моя кожа немного мерцает, как будто припорошённая перламутровой пудрой. А, кроме того, на моём запястье всё так же красовалась серебристая лента-браслет.

— Брось. Как бы ты сумел урезонить повелительницу? Я не думала, что это опасно, поэтому согласилась, да и вреда вроде бы нет, — не сильно уверенно сказала я, аккуратно шевелясь под одеялом.

Слава Богу, руки и ноги слушались меня, как обычно, а кожа… буду надеяться, что это сойдёт, а так экзотичненько даже.

— Я единственный, кто мог отговорить маму, но я так увлёкся своей гордостью о том, какая ты чудесная, что едва не потерял тебя, — с сожалением сказал принц, сильно сжимая мою ладонь.

— Всё хорошо. Ничего страшного не произошло. Подумаешь, перламутр. Сойдёт, я надеюсь, — улыбнулась я, но наши взаимные извинения нарушил вошедший мужчина в серой форме медика.

— Рад, что вы очнулись, тина Сейн. Ох и напугали вы нас. Зато какое открытие! И теперь есть надежда восстановить равновесие нашего мира, — светясь от довольства, рассуждал незнакомый доктор, деловито сканируя меня и иногда радостно цокая. — Хоть ваши показатели в первые дни меня сильно озадачили, но сейчас вы просто искритесь от энергии. Все органы здоровы, ткани обновлены и стали плотнее. Теперь, полагаю, вы переживёте своих мужей, что удивительно для человеческой женщины, — не обращая внимания на озадаченность, написанную на моём лице, говорил док.

— Упаси Бог, — хмуро сказала я, пытаясь осмыслить слова врача.

— От чего? — не понял мужчина.

— Не хочу пережить собственных мужей. И что вы там говорили про эксперименты и равновесие? С помощью этого фонтана можно восстановить магнитную оболочку? — спросила я, приподнимаясь на локтях.

— Что? Нет, конечно. Но ведь есть предсказание, а вы теперь, как ожившая легенда, тина, — счастливо улыбнулся миктаец.

— Тарнир, вы слишком много болтаете. Вы закончили осмотр? Моей нейне необходимо отдохнуть, — неожиданно властно прикрикнул на доктора Айрон, заставляя того смутиться.

— Конечно, ваше высочество. Как скажете, — пробормотал врач.

Закончив со сбором крови для анализов, мужчина удалился, оставляя меня с Айроном наедине.

— Что там говорил о легендах этот доктор? — спросила я, полагая, что ответ мне не понравится.

— Ничего интересного. Просто старые непонятные предсказания, но тебя они никак не касаются. Ни я, ни Альтар с Широном не допустим того, чтобы нашу жену использовали, как подопытную, — разозлился блондин, удивляя меня своей реакцией.

Я уже открыла рот, чтобы завалить своего принца вопросами, но отворилась дверь и в комнату буквально ворвались Широн и Альтар.

Несколько минут меня обнимали, целовали, тискали, вырывая друг у друга два старших мужа.

Наверное, нужно было серьёзней отнестись к допросу Айрона, но, когда на меня с такой тоской и обожанием смотрели три пары глаз, я забыла о том, что меня тревожило.

Следующие несколько дней пролетели незаметно. Через пару часов меня осмотрела молчаливая пожилая женщина в серой форме медика. Она сообщила, что радиоактивные элементы из организма полностью удалены и негативных последствий для организма не выявлено.

Как выяснилось, за время моей комы Айрон ни разу не отлучался от моей постели дальше санузла, поэтому пока со мной находились не менее уставшие по виду Альтар и Широн, блондин отправился в душ, а после просто вырубился рядом со мной на постели, прижимая к себе сильной рукой.

Поздно ночью к нам присоединились остальные мужья, но ушли, едва за окном забрезжил рассвет.

Следующим днём мы с Айроном вернулись домой. Чувствовала я себя уже чудесно, но не в меру заботливый принц продолжал носиться со мной, как с хрустальной вазой, чем уже немного злил. Альтара и Широна я практически не видела: они если и появлялись, то глубокой ночь, исчезая задолго до рассвета. Я по ним скучала… очень скучала. Возможно, именно поэтому меня стали мучить кошмары.

В царстве снов меня преследовала одна и та же картина: низкое небо, давящее своей свинцовой тяжестью, выжженная пустыня, мучительные стоны покрытых язвами миктайцев и плач детей. Весь этот ужас сводил меня с ума.