Потом они снова ехали в карете, но уже недолго, до ближайшего храма Всеблагого. Новые туфельки немного жали, и Бьянке отчего-то было душно, очень хотелось пить, а попросить она не смела. Да и где Сандор возьмет ей воду посреди спящего еще города?

У входа в храм она невольно остановилась. От страха подташнивало, перед глазами плыло.

– Пожалуйста, – прошептала она, подняв глаза на жениха, – отпустите меня… умоляю вас… не надо… что я вам такого сделала, что вы меня хотите уничтожить?

Сандор лишь дернул бровью, подхватил ее под локоть и поволок вперед, к входу.

– Я вас просил, без глупостей, – прошипел он, – уважьте хотя бы эту мою просьбу. Я все равно на вас женюсь, так не лучше ли попытаться найти общий язык с будущим мужем?

Бьянка промолчала. В горле стыл крик. Она как будто наблюдала за происходящим со стороны. Как будто и не она вовсе вошла в храм под руку с чудовищем и как будто не ее запястье привязали к горячему запястью нелюбимого мужчины.

Бьянке хотелось плакать. И исчезнуть, испариться легким дымком.

Но она стояла и молча слушала слова ритуальных фраз, и в груди медленно разрастался комок боли и невыплаканных слез.

«Он ко мне не прикоснется, – вяло подумала она, – я не хочу… я не могу…»

А потом ее словно ледяной водой окатили. На смену отчаянию пришла злость. Она покосилась на стоящего рядом Сандора.

«Ну ничего. Ты еще пожалеешь, что женился на Бьянке Эверси».

Белую ленту развязали, и ее рука обессиленно упала, повисла вдоль тела.

– А теперь, дабы скрепить ритуал, следует поцеловаться, – с приторной радостью сообщил жрец.

Бьянка зажмурилась и сжалась.

Сандор, если захочет, свернет ей шею. Так что сопротивляться глупо, по крайней мере в храме.

– Бьянка, – тихо позвал он.

Она промолчала. Так и стояла, не открывая глаз.

Потом ощутила теплое дыхание на лице, тонкий аромат дорогих сигар. Теплые губы мужчины мягко, очень деликатно коснулись ее губ. Борода пощекотала щеку.

Вот и все. Она стала женой лорда Сандора, а он, как и рассчитывал, стал графом Эверси.

* * *

Дом Сандора фасадом выходил на Королевскую площадь, двухэтажный, облицованный гранитными плитами. Наверное, он был очень старым, этот дом, сонно думала Бьянка, и ее теперешний муж купил его, исключительно чтобы компенсировать недостаток родовитости. Мол, глядите, каков я – в окно могу любоваться на ворота королевского дворца.

Она послушно шла по дорожке за Сандором, и дом – мрачный, темный – надвигался, перегораживая собой чистое небо. Строгий классический фасад казался Бьянке до отвращения правильным, временами ей чудилось, что, если она сейчас развернется и просто убежит, все это закончится, как еще один кошмар.

Но и дом, и широкая спина шагающего чуть впереди Сандора были реальностью – дикой, давящей, сводящей с ума. И девушка, все больше и больше погружаясь в апатию, мелко семенила вслед за мужем, все ниже и ниже опуская голову.

Меж тем их встречала прислуга, как и положено, выстроившись в ряд перед парадным входом. Три женщины в аккуратных платьях скучного коричневого цвета и старик в черной бархатной ливрее.

Когда они с Сандором приблизились к встречающим, именно этот старик радушно улыбнулся и сделал шаг вперед.

– Примите наши поздравления, милорд!

Следом ожили женщины.

– Милорд, поздравляем вас, от всего сердца!

Бьянка лишь безразлично скользнула по ним взглядом. Кажется, они и вправду были искренне рады тому, что хозяин привел в дом жену. Сандор замедлил шаг, и Бьянка вздрогнула, когда он крепко взял ее за руку.

– Представляю вам свою жену и вашу новую хозяйку, леди Бьянку Сандор Эверси.

«Сандор Эверси. Ах да. Я же теперь стала леди Сандор…»

И от осознания этого слезы так и вскипели на глазах.

Бьянка прикусила губу, больно, до крови, и быстро отерла глаза. Еще не хватало реветь у прислуги на виду.

– Леди Бьянка! Мы так рады! Желаем вам счастья в этом доме! – защебетали женщины, их голоса колкой болью отзывались в висках. Ноги предательски подгибались.

– Леди Бьянка устала, – внезапно ее поддержала за талию лапища Сандора. – Надеюсь, ее комната готова?

Она всхлипнула, когда Сандор потащил ее вперед, на ступени, словно поломанную куколку. Процедил сквозь зубы:

– Потерпи, сейчас отдохнешь.

Усталость наваливалась, давила могильной плитой. Бьянка едва осознавала, как они поднялись на второй этаж, дошли до конца широкого, пронизанного светом коридора и остановились перед дверью. Сандор свободной рукой открыл ее, и Бьянка задохнулась от ужаса. Первое, что бросилось в глаза, была роскошная кровать с балдахином.

Она невольно уперлась ногами, и Сандор с усилием втащил ее внутрь.

Ужас накатывал тошнотворными волнами. Бьянку начало потряхивать.

– Прекрати, – прошипел Сандор, склонившись к уху, – только посмотри на себя. Да что с тобой такое? Ведешь себя, как будто тебя на жертвенном алтаре распяли. Ну, посмотри на себя!

И, резко запустив пальцы в волосы, повернул Бьянку к большому зеркалу в красивой резной раме.

Оттуда на Бьянку взглянула бледная – краше в гроб кладут – девушка. С покрасневшими от слез глазами и посиневшими губами.

– Неужели так страшно? – хмыкнул Сандор, прижимая ее к себе. – Даже привязанной к кровати ты выглядела лучше. Какого Темного тебе надо?

Она уткнулась носом в жесткий воротник его сюртука и, пряча лицо, осторожно покосилась на кровать. Сандор не шевелился, не швырял ее туда и пока что не лез под юбку. Но это вовсе не значило, что все это не последует через минуту.

– В общем, так, – сказал он после недолгих раздумий, – я твои истерики, дорогая жена, терпеть не буду. Сейчас я пришлю Марту, она поможет тебе переодеться, а заодно принесет что-нибудь поесть. Ложись, отдыхай. А вечером мы продолжим, хм, знакомство.

Бьянка не поверила собственным ушам. Он уходит? Вот так? И не сдержала вздоха облегчения, тут же поймав взгляд мужа.

О, этот взгляд темно-карих глаз обжег презрением. И Бьянке почудилось, что Сандор буркнул себе под нос что-то вроде «истеричка».

«Я не истеричка. Просто мне очень страшно», – подумала Бьянка, но вслух ничего не сказала.

Так и стояла посреди комнаты, пока Сандор не вышел, громко хлопнув дверью. Только потом попятилась, села на постель и зажмурилась. Горло вновь стискивали невидимые жесткие пальцы. Что ж, она получила отсрочку до вечера. А это значило, что до вечера придется что-нибудь придумать, потому как Бьянка была уверена: близость с этим чудовищем ее просто убьет. Он ведь точно не будет ее жалеть. Ну и потом… она теперь его жена. То есть собственность.