– Уверен, вы согласитесь, что Хэмпстед – прекрасное место. И относительно безопасное вдобавок. Мало кто умирает неестественной смертью или пропадает без вести в моём этеланде. Когда вирд решит забрать меня, я оставлю наследие, которым будут восхищаться другие Опустошители. Они будут говорить: «Симеон Роуэлл проделал хорошую работу на своей территории в Лондоне; он сохранил многих обычных людей, за которых отвечал, в целости и сохранности». Но о чем они не узнают, так это о том, что я унесу с собой в могилу знание о присутствии на моей территории ведьмы столь могущественной, что даже самые сильные Опустошители не смели с ней разобраться.

Симеон зыркнул на детей с вызовом, будто призывал их к расспросам.

– Сэр, это та, чьих марионеток мы нашли? – поинтересовался Томас Гэбриэл.

Симеон серьёзно кивнул:

– Эта ведьма живёт уже много веков. Джонс, твой мастер также много знал о ней, в любом случае, так сказал его револьвер после того как мне удалось сломить чары, наложенные на него Мэйтландом.

– Что он сказал? – спросил Джонс.

– Снятие чар – грязное дело, – сказал Симеон, цокая и качая головой. – Но мне удалось узнать, что у Мэйтланда были какие-то личные счёты с этой ведьмой. Как именно он узнал о ней и выследил её, неизвестно, но как только Мэйтланд нашёл её в Хэмпстеде, ему стало ясно, что она слишком сильна, чтобы с ней справиться. Тогда он понял, что твои родители, Джонс, были в числе людей, проклятых этой ведьмой, поэтому он сделал то, что считал правильным. Он спас тебя. Почему, Томас Гэбриэл, ведьмы окружают себя прислужниками вроде родителей Джонса?

– Потому что ведьмы очень тщеславны, сэр. Им нравится, когда им поклоняются и ими восхищаются, поэтому они проклинают обычных людей. Именно поэтому у них есть приближённые – чтобы те могли говорить им, какие они замечательные.

– И? – Лоб Томаса Гэбриэла нахмурился. – Почему ещё ведьмы проклинают обычных людей?

Томас Гэбриэл щёлкнул пальцами.

– Потому что ведьмы любят есть людей, сэр.

Симеон кивнул и посмотрел Джонса:

– Если бы Мэйтланд не забрал тебя ещё ребёнком, твои родители наверняка в какой-то момент отдали бы тебя ведьме, потому что, Томас Гэбриэл…

– Ведьмы особенно любят есть детей, сэр.

– Хорошо. Ещё револьвер сказал мне, что Мэйтланд оставил вместо тебя фетч, Джонс, так что, возможно, она его съела или, возможно, он умер естественным путём раньше, чем она успела его съесть. Что с ним случилось, не имеет значения. Тебя спасли, и как раз это имело значение для Мэйтланда, потому что он явно посвятил свою жизнь воспитанию тебя в качестве своего ученика. Томас Гэбриэл, почему ученики так важны для своих мастеров?

– Потому что они преумножают наследие Опустошителей, защищают доброе имя и репутацию своего мастера.

– Именно этого я от тебя и жду, молодой человек. – Томас Гэбриэл кивнул. Симеон прочистил горло. – Итак, Джонс, – сказал он бодро, – что теперь делать? У меня есть для тебя предложение, поскольку у тебя нет выбора, кроме как забыть о своих родителях, да и мастера у тебя больше нет…

Джонс уставился на свои чёрные ботинки. Мэйтланд заставлял его полировать их каждый день, и он всегда обижался, считая это пустой тратой времени. Теперь он мог думать только о том, как он был благодарен Мэйтланду за спасение и воспитание. Он всегда был строгим, но справедливым. И тогда ему пришла в голову другая мысль.

– Джонс? – спросил Симеон. – Ты слушаешь?

Джонс посмотрел прямо на Симеона.

– Может, Мэйтланд меня и спас, я благодарен ему, он был хорошим мастером, который не сделал мне ничего плохого, но я больше не хочу быть Опустошителем. Мои родители по-прежнему живы, и я хочу вернуть их. Я избавлюсь от этой ведьмы, даже если вы слишком этого боитесь, но именно так всё и будет.

Лицо Симеона задрожало, а глаза сузились до щёлочек. Очевидно, он не привык к такой наглости.

– Послушай, что я тебе говорю, мальчик, – сказал он строго. – Нет никакой возможности освободить твоих родителей от этой ведьмы. Чтобы разрушить её проклятие, тебе придётся убить её. Это задача за пределами моих возможностей, и поверь мне, я пытался её решить в первые годы работы. Она была за пределами возможностей и твоего мастера. Иногда Опустошителю нужно пойти на компромисс и признать своё поражение. Я годами не трогаю эту ведьму, сталкиваясь с ней только в случае необходимости, и она отвечает на этот жест, не слишком жадничая в своих пищевых привычках. Это означает, что я могу продолжать выполнять свою работу, защищая большинство людей в моём этеланде.

– Вы ничем не лучше её, – бросил Джонс. – Вам вообще не следует быть Опустошителем. Скажите мне, кто она. Где я могу её найти?

– Я ничего тебе не скажу, мальчик! Я уже приложил немало усилий, чтобы ваш ночной визит прошёл незамеченным, убирая за вами весь этот беспорядок. – И Симеон взглянул на Руби. – Джонс, твои родители являются собственностью этой ведьмы. Они принадлежат ей, пока не умрут. Даже если каким-то чудом удастся её убить и освободить твоих родителей от проклятия, потребуется немало заботы и магии, чтобы оправиться от последствий.

– Не позволяй ему указывать тебе, что нужно делать, Джонс, – сказала Руби. – Ты можешь пойти за этой ведьмой и спасти своих родителей, если хочешь, точно так же, как и я могу быть Опустошительницей.

– Нет, не может! – прогремел Симеон. – Эта ведьма – слишком грозный враг. Она создала Диоркан Фласкан. – Симеон щёлкнул пальцами. – Томас Гэбриэл, переведи это!

Томас Гэбриэл сразу побледнел из-за незнакомого англосаксонского слова.

– Хм, это… это…

– Что такое Тёмная Бутылка? – спросил Джонс, и Симеон неодобрительно взглянул на Томаса Гэбриэла, прежде чем ответить:

– Это бутылка, которую могут создавать только самые могущественные ведьмы. Они наполняют её своими величайшими страхами, и это единственное, что может их убить. Ведьмы хоронят эту Бутылку в специальном месте, где она защищена виккакрафт или каким-либо опасным существом, в большинстве случаев и тем, и другим. Так что, даже если вы знаете, где искать, её почти невозможно украсть. Без Тёмной Бутылки эта Ведьма не может быть убита ни вами, ни мной, ни кем-либо ещё. – Руби открыла рот, чтобы что-то сказать, но Симеон сверкнул на неё глазами. – Ни даже девочкой, которая утверждает, что она Опустошительница! – Симеон уставился на Джонса вдоль своего длинного носа. – Эта ведьма непобедима. Мэйтланд спас тебя, дал тебе ещё один шанс на жизнь. Быть Опустошителем – твоя судьба. Ну, по крайней мере, это было твоей судьбой: теперь тебе не стать истинным Опустошителем из-за того, как прошла твоя Инициация. – Он махнул рукой в сторону Руби, даже не глядя на неё. – Эта девочка упомянула, что вы прошли Инициацию вместе, но я могу только предположить, что из этого ничего не вышло, что вы не получили магический дар.

Джонс кивнул: