– Балетный кружок. Миссис Симмонс всегда говорила мне, что у меня хороший и высокий жете[1].

– Ей бы тренировать Опустошителей, – крикнул револьвер, когда Негодяй встал на ноги. – Теперь моя очередь! Дай и мне попробовать. Я уже зарядился смесью розмарина и соли!

Руби прицелилась в голову существа. Но прежде чем она успела нажать на спусковой крючок, Негодяй исчез в полу, словно внезапно погасло чёрное пламя, и Руби целилась в стену. Она медленно кружила, надеясь увидеть существо, когда оно вновь соберётся появиться. А потом она поразмыслила и вдруг сделала большой шаг из круга.

– Что ты делаешь? Ты что, с ум…

Голос револьвера раздался как раз в тот момент, когда Негодяй с триумфальным криком пробежал по полу через круг из соли и розмарина.

Руби видела, как до существа вдруг дошло, что оно заперто в круге и не в силах его покинуть. Прежде чем оно успело ускользнуть через пол, Руби как можно сильнее размахнулась посохом и перерезала ему шею. Голова Негодяя полетела с плеч и приземлилась на деревянную стойку, скатилась по ней, затем через сушилку и с глухим стуком упала в алюминиевую раковину. Безголовый труп рухнул на пол и лежал, как чёрная лужа, внутри круга из соли и розмарина.

Руби стояла, ожидая чего-то ещё, пока постепенно не поняла, что револьвер кричит и свистит:

– Ты сделала это! Ты его убила!

Руби улыбнулась. Она так гордилась собой, что в груди словно появился воздушный шар, который вот-вот мог лопнуть.

– Вы должны пометить своё убийство, – произнёс пистолет. – Все Опустошители так делают, чтобы показать существ, которых они убили. Это называется мирканге.

– И как это сделать?

– Просто напиши своё имя где-то рядом с телом.

Но прежде чем Руби подумала о том, как могла это сделать, она услышала свистящий звук в коридоре и бросилась к дверному проёму, чтобы увидеть высокого человека, появившегося ниоткуда. Мужчина был одет в твидовый костюм, а его длинные седые волосы собраны в хвост. На его лице было полно глубоких морщин, что означало, что он либо много смеялся, либо хмурился большую часть времени, Руби не могла решить, что ему скорее подходило. Он не заметил её, а она наблюдала за ним и даже различила слабый запах шлепковой пыли.

Одноглаз Томаса Гэбриэла выбрался из кармана его пиджака, пока он осматривал двух мальчиков, лежащих на полу.

– Видишь! – воскликнул Одноглаз. – Видишь, что случилось с твоим учеником, Симеон?

Мужчина хмыкнул и неодобрительно покачал головой, наблюдая за белыми плавающими шариками жизни.

– С ними всё будет хорошо, – сказала Руби, сложив руки на груди и прислонившись к дверному проёму. Мужчина посмотрел на неё. Его тёмно-карие глаза были тяжёлыми и глубоко посаженными. Он нахмурился.

– Кто ты вообще такая? – прорычал он.

– Руби Дженкинс. И я Опустошительница. Прямо как ты. Ну, я начала этим заниматься, по крайней мере. Делаю это ради сестринства, знаете?

Мужчина открыл рот и покачал головой. В конце концов он нашёл слово, которое искал.

– Невозможно, – произнёс он.

– Меня точно зовут Руби. – Когда мужчина нахмурился ещё сильнее, девочка щёлкнула пальцами. – О, вы имеете в виду, что это невозможно, потому что я девочка? Из-за Орднунга или как там его. Ну, это старая песня. Я правда Опустошительница. На самом деле я только что уничтожила Негодяя. Знаете? Большой такой чувак. Чёрный, как ночь. Я ему надрала задницу. Отрезала ему голову вот этим посохом на кухне. Этот револьвер заколдован, чтобы разговаривать. Он сказал мне, что делать. – Когда Руби подняла посох одной рукой, а револьвер – другой, то повернула голову в сторону, чтобы выглядеть эффектно, потому что именно так делали люди в фильмах, когда они говорили что-то важное.

У мужчины было такое лицо, словно его ударили по лицу копчёной рыбой. Одноглаз тоже уставился на Руби, покачиваясь в воздухе и открыв рот, демонстрируя большие зубы.

Но Руби продолжала упорствовать.

– Эти мальчики нашли что-то наверху, вы должны это увидеть. Пентаграмму на полу и марионеток – вроде так они называются – в кабинете. Я могу вам показать, если хотите. – Но как только она сделала шаг вперёд, мужчина поднял руку, вызывая вокруг своих пальцев белые искры.

– Стой на месте, – сказал он командным тоном. – Я не знаю, кто ты или что ты, но точно не Опустошитель.

Руби смотрела, как белые искры танцуют вокруг кончиков пальцев мужчины, и начинала чувствовать, что она неправильно оценила ситуацию и произвела плохое впечатление. Её восторг от убийства Негодяя быстро улетучивался.

– Но это правда. Я первая девочка среди Опустошителей. Я даже прошла с ним Инициацию, – объявила она, кивая на Джонса, задаваясь вопросом, когда он уже придёт в себя, раз Негодяй мёртв. Мужчина выругался себе под нос, и Руби вспомнила, что сказал ей Джонс: что никто не должен знать, что они могут использовать магию только вместе, поэтому она решила не упоминать об этом.

Когда белые искры с рук мужчины потянулись к Руби, она подняла револьвер дрожащей рукой.

– Слушайте, я думаю, что мы просто друг друга не поняли. Это моя вина. Я знаю, всё это слишком сложно сразу принять.

Но мужчина не обращал на неё внимания, бормоча себе что-то под нос, и белые искры начали превращаться в буквы, устремившиеся к Руби.

– Стойте или я буду стрелять, – предупредила она.

– Нет, не будет, – крикнул револьвер. – Я не могу выстрелить в другого Опустошителя, сэр. Не беспокойтесь об этом.

– Что? Помоги мне, – пробормотала Руби револьверу, не отводя взгляд от мужчины. – У тебя нет даже дротика с транквилизатором или чего-то в этом духе, чтобы усыпить его?

– Нет!

Руби всё равно нажала на курок, и когда ничего не произошло, она выругалась и заткнула револьвер обратно за пояс. Буквы, извлечённые из пальцев мужчины, приближались к ней, но она стояла на месте, приготовившись использовать посох из рябины как бейсбольную биту.

– Прекратите уже! – крикнула она.

Но мужчина, похоже, не хотел останавливаться. Когда первые буквы дошли до неё, она взмахнула посохом, отбивая их. Она увернулась от буквы О, пытавшейся накинуться ей на шею, словно лассо. Изогнутый кончик буквы Т схватил её за лодыжку и попытался сбить с ног, пока она не откинула его ногой.

Уворачиваясь, Руби отбивалась от всё большего количества букв, но другие продолжали струиться из пальцев мужчины, пока их не стало слишком много, чтобы она могла справиться. Куча разных букв схватила конец посоха и вырвала его из её рук. В отчаянии Руби вытащила револьвер и попыталась отбиться им от букв, к большому его недовольству.

– Я оружие, – крикнул он, – а не палка!