Способность современной лошади общаться с миром посредством сложного интерфейса из суперчувствительных губ и носа также является эволюционным даром великого похолодания конца эоцена, Великого перелома, и перехода к суровому олигоцену.

«Корова никогда на смогла бы сыграть мистера Эда»[90], – когда-то написал палеонтолог Дональд Протеро, превознося мягкие и чувствительные губы лошадей.

Тропа, которая наделила коней ловкостью губ, позволяющей отодвинуть задвижку на двери денника и на воротах пастбища, проникнуть в ларь с зерном, превратить нижнюю губу в чашку и напиться из-под уличного крана, уводит нас в глубины времен и связана с внезапным появлением антарктического циркумполярного течения и развитием антарктической полярной шапки.

* * *

Северная Америка осталась центром эволюции лошади. Mезогиппус в итоге вымер, оставив после себя миогиппуса, трехпалого растительноядного обладателя чуть более длинных ног, носившегося по Северной Америке 25–32 млн лет назад. Некоторые из потомков миогиппуса переселились в Старый Свет, где они эволюционировали подчас в странные формы вроде синогиппуса, трехпалого животного, скорее похожего на гибрид между современными коровой и ослом. В Северной Америке возник трехпалый растительноядный анхитерий, наделенный длинной шеей и способный питаться листвой листопадных деревьев. Потом он переселился в Старый Свет, в том числе в Африку.

Тем не менее основные события эволюции лошадей происходили в Северной Америке, где продолжали подниматься Скалистые горы, где становилось все суше во внутренних областях континента и где в изобилии произрастали травы. Появилась новая разновидность травы, способная процветать в самых экстремальных условиях и распространяться в тех областях, куда не смели продвигаться ранние травы. Ширился и ареал обитания лошадей, способных быстро бегать по лишенным деревьев лугам и умеющих перетирать своими зубами самый жесткий фураж.

B миоцене лошади заполнили столько различных уголков и закоулков биоценоза, что никто не сумеет сейчас сказать, сколько видов этих животных населяли тогда планету. Только в Северной Америке обитали по меньшей мере двадцать различных видов лошадей. Свои виды жили в Азии, на Среднем Востоке, в Европе и даже в Африке, где наша родня, приматы, в это самое время переживала достаточно драматические изменения. Там в миоцене появились первые человекообразные обезьяны, a за ними и первые гоминиды.

Крошечные лошадки эоцена, так прекрасно сохранившиеся в слоях Месселя, давно исчезли с лица земли. Но после того, как эпигиппусы пережили угрожавший вымиранием кризис, кони вновь сделались одной из доминирующих на земле групп млекопитающих. По сути дела, миоцен, начавшийся около 23 млн лет назад и закончившийся чуть более 5 млн лет назад, был эпохой коня. Продолжавшийся подъем горных хребтов по всему свету – Анд, Гималаев, Скалистых гор – поднял земную кору, изменил глобальное распределение ветров, высушил континенты.

«Это был крупный эпизод в распространении лугов, – сказал мне однажды Майк Ворхис. – Мы получили новый естественный ареал и семейство млекопитающих – лошадей, – которые могли использовать его так, как ни одно другое животное».

По мере того как иссыхали внутренние области Северной Америки и распространялись луга, «специалисты по засухе», как сказала Кэндис Сэвидж, – лошади приспосабливались к новым условиям. В начале миоцена на свете не было других лошадей, кроме трехпалых. B конце миоцена трехпалые лошади, скитавшиеся по планете более 50 млн лет, начали исчезать, хотя процессу еще предстояло растянуться на какое-то время. Многие из них сумели из центра Северной Америки добраться до Африки, пройдя по пути всю Азию.

Странным образом Африке было суждено стать для них и одним из последних убежищ.

На просторах травянистой равнины Серенгети в Северной Танзании крошечная кобылка со своим шаловливым жеребенком трусит по тропе, пролегающей не столь уж далеко от действующего вулкана. Зловещий конус мрачной тенью высится над открытой равниной, время от времени изрыгая шлейфы дыма и пепла – так современный кит извергает воду.

Скорее всего, дрожь земли лошадей не пугает. Время действия – около 3,6 млн лет назад[92], легкие выпадения пепла нередки в месте обитания кобылы и жеребенка. Беспокойная равнина усыпана такими вулканами.

Крохотная лошадка, гиппарион, весила намного меньше современной лошади – скорее всего, около 30 килограммов (см. рис. 7). Мы узнали бы в ней родственницу современной лошади, однако перепутать с ней не смогли бы: у этой лошадки три пальца на каждой ноге. Но теперь, по прошествии более чем 50 млн лет после появления эогиппусов, два боковых пальца сделались очень маленькими – такими маленькими, что палеонтологи XIX века, обнаружив ископаемые останки гиппарионов, приняли «лишние» пальцы за «бесполезные» придатки, оставшиеся от эволюционно более старшего вида.

Обстановка вокруг лошадки требовала повышенной осторожности. Скользкая поверхность под ее ногами была засыпана пеплом – почти полная аналогия обледеневшей земле, покрытой тонким слоем свежевыпавшего снега. Никакая современная лошадь не стала бы по своей воле переходить на рысь на столь сложной поверхности, рискуя порвать связки или сломать ногу. И древняя кобылка тоже не стала. Она выбрала четырехударный шаг – ровный аллюр, позволявший ей двигаться быстро, но одновременно в любой момент держать на поверхности земли три ноги. Она была осторожна.