Перекрестясь на пустой угол, я покинула квартиру. Мелех ждалв машине: завидя меня, он выйти не потрудился, только открыл дверь. Может, отневоспитанности, а может, вправду чего-то опасался.

— Поехали? — спросил он весело.

— Да, — улыбнулась я.

Выезжая на проспект, он спросил:

— Сколько ты думаешь пробыть на даче?

— Дня три. Больше, наверное, не выдержу. А ты? Завтразаспешишь к своей китаянке?

— Я о ней давно забыл. Если мы на три дня, не худо бызапастись провизией.

— В холодильнике что-то было.

— Что-то я не ем.

— Как знаешь, — пожала я плечами, и мы заехали всупермаркет, где пробыли не меньше часа. Нет, не похоже, что Мелех чего-тоопасается…

Мы вернулись к машине, нагруженные покупками, Мелех всесложил в багажник, а я спросила:

— Можно мне сесть за руль?

— А ты умеешь водить машину? — удивился он.

— У меня и права есть.

— Да неужели?

— Если ты переживаешь за свою машину…

— Садись, — кивнул он, устраиваясь на сиденьепассажира, а я заняла место за рулем.

Что-то он чересчур покладистый, точно подыгрывает мне.Может, в самом деле души во мне не чает? Над этим стоило подумать, впрочем,времени на это все равно нет.

— Ну что, с богом? — улыбаясь, спросила я, пытаясьотгадать, что готовит мне жизнь.

— С богом, — кивнул Мелех, глядя на меня сподозрительным озорством. Впрочем, может, я придираюсь, у человека отличноенастроение, он собрался хорошо провести время…

«Все нормально, — утешила я себя, — теперьглавное, чтобы господа из милиции сработали… слаженно», — нашла яподходящее слово и улыбнулась.

— Как машина? — спросил Мелех, наблюдая за мной.

— Отлично. Вообще, я счастлива… почти.

— Еще немного — и ты будешь счастлива абсолютно, —заверил он.

Меня это опять-таки насторожило.

— Что ты имеешь в виду?

— Как что? — удивился Мелех. — Я намереваюсьсделать тебя счастливой женщиной.

Ох, как мне это не понравилось. Фраза, с моей точки зрения,звучала сомнительно и даже как-то издевательски. Вот я считаю, что заманиваювсех в капкан, а на деле, может, совсем наоборот? И этот гад сидит рядом, давнодогадавшись обо всем, и проводит в жизнь собственный план, мне неведомый. Приэтом наблюдает мои ужимки и заливается внутренним хохотом. Я вновь покосиласьна Мелеха, он улыбнулся, и я ответила ему улыбкой, но боевого задора во мнезаметно поубавилось.

Между тем мы миновали железнодорожный вокзал и спустилисьпод мост.

— Куда ты едешь? — удивленно спросил Мелех. —Ты же говорила, дача в Отрадном.

— Конечно. Здесь тоже есть дорога. И гораздо корочетой.

— Здесь не дорога, а черт-те что. Яма на яме.

— Думаешь, твой «БMB» развалится на части?

— Не удивлюсь.

— Не возвращаться же нам, — заметила я капризно.

— Почему бы и нет? Говорю, это не дорога, а сплошнаяголовная боль.

— Возвращаться — пути не будет, — буркнула я.Однако дорога, которая начиналась прямо за мостом, оказалась не такой уж искверной. Ямки встречались и лужи были, но все в пределах нормы. Однонастораживало: ни впереди, ни сзади ни одной машины — похоже, мы одни на всейдороге.

Мы выехали к перелеску, начинало смеркаться. Пейзаж за окномпростирался пустынный и вызывающий непонятную тревогу. Поле, вновь перелесок.

— Мы не заблудились? — робко спросила я, потомучто, с моей точки зрения, ехали мы довольно долго, а до сих пор не заметилиникакого жилья.

— Нет, сейчас налево, там будет старый элеватор, а заним уже Отрадное.

— Надо было через объездную ехать, — вздохнула я.

— Километров пять осталось, не больше, — утешилменя Мелех, я свернула к буйно разросшимся кустам, притормаживая из-завнушительных размеров лужи, и тут…

Если честно, поначалу я даже не поняла, что произошло.Раздался страшный грохот, затем треск, машину занесло, развернуло поперек дороги,я отчаянно надавила на тормоз, хотя Мелех заорал:

— Гони… — Но куда было гнать, раз «БМВ» стоял поперекдороги, развернуться не получалось, а гнать вперед или сдать назад значитулететь в кювет.

Вновь что-то затрещало, и до меня наконец дошло, что это такое.Мама моя, из автоматов палят. Это кто, неужто милиция? Они что, спятили? Яотчаянно завизжала, закрывая голову руками. Мелех, Чертыхаясь, распахнул дверьс намерением выбраться из машины, потому что стреляли уже с двух сторон. Но онне успел и шагу сделать, дернулся и рухнул на землю.

Стрельба тут же прекратилась. К машине со стороны Мелехаподошел тип в маске с пистолетом в руке, захлопнул дверь, а потом выстрелил,глядя себе под ноги. То, что я до этой минуты была еще жива, вызывало у меняудивление, но оно быстро прошло, и явилась мысль простая и ясная: если и жива,то ненадолго. Сейчас это поправят, дядька в маске не мент, дураки они, что ли,так себя вести, это киллер, а киллеры свидетелей не оставляют. «Поделоммне, — подумала я, — не будешь человека в ловушку заманивать».

Киллеров оказалось трое. Один из них, тоже в маске,распахнул мою дверь, я сидела в полуобморочном состоянии, таращась на него вовсе глаза, а он, схватив меня за шиворот, выволок из машины, прислонил к ней исказал:

— Жива? Хорошо. А это для твоей же пользы. — Иударил меня по голове. Не знаю чем. В больнице сказали, что, должно быть,прикладом. Мне-то без разницы.

День явно не задался: сначала меня ударили ребром ладони пошее, и я отключилась, теперь предположительно прикладом… Неудивительно, что моябедная голова не выдержала. Словом, я очнулась в больнице, в бинтах, сострашной головной болью и тоской в сердце.

Я разглядывала потолок, пытаясь вспомнить события,предшествующие моему появлению здесь, пока не появилась медсестра.