— А о чем вы говорили?

— О музыке. Он Бутусова любит — и я его люблю.

— А кто такой Бутусов?

Я закатила глаза, тем самым выражая свое отношение к чужомуневежеству, граничившему с дикостью, а Лев Кириллович махнул рукой:

— Ясно. Значит, вы говорили об этом Бутусове. Что,целый вечер?

— Нет. Мы пришли к нему, было уже поздно, поэтому леглиспать. Вите надо было с утра на работу.

— Хорошо. Что дальше?

— Утром поехали ко мне, а там погром. Какой-то псих всевверх дном в квартире перевернул. Вызвали милицию, толку от них, конечно,никакого… Ой, извините.

— Ничего, ничего.

— Ну, Витя и говорит, поживи на даче. Психи — они ведьприлипчивые. Накануне один влез ко мне в квартиру и лезвием по шее полоснул.Видите? Впрочем, вы, наверное, в курсе, я ж ваших вызывала и заявление писала.Там парень такой… Юра. Он сегодня приходил, расспрашивал, что да как, вызнакомы?

— Еще бы, — заверил меня Лев Кириллович. —Это что же выходит, чуть ли не каждый день в вашей квартире появлялись незваныегости?

— Конечно. Вот я на дачу и поехала.

— На Витину дачу? — уточнил он.

— Ага.

— И пригласили туда же Мелеха?

— Я не приглашала, я просто сказала, что поедуотдохнуть, потому что дома сплошные нервы, а Коля сказал, что составит мнекомпанию.

— И вы согласились?

— Вообще-то с Колькой не поспоришь, у него, знаете ли,тоже характер.

— И вас не смутило, что вы едете на дачу Виктора сосвоим знакомым? А если бы и Виктор приехал?

— Ну и что? А-а… вы в том смысле… — изобразив внезапноеозарение, кивнула я. — Вы не правильно меня поняли. Мы с Викторомприятели, так что ничего особенного в том, что они случайно бы встретились…

— Вот они — современные нравы, — усмехнулся ДевКириллович, а я пожала плечами, теряясь в догадках, о чем это он. —Вернемся к Виктору. Если я правильно понял, вы с ним едва знакомы, вместепереночевали на даче…

— Отдельно, — насторожилась я, — в разныхкомнатах.

— Хорошо. Переночевали, и он запросто предложил вампожить у него.

— В моей квартире маньяки строем шли, один за другим…

— И молодой человек исключительно из добрых побужденийпредложил вам воспользоваться своей дачей?

— Ну…

— Но вы вернулись в город.

— Вернулась, потому что хотела встретиться с Колей.

— А что у вас вообще за отношения? — нахмурилсяЛев Кириллович.

— Сложные, — вздохнула я. — Вообще-то, мылюбили друг друга, но странною любовью. То ругались, то мирились, то онженился, то я уезжала.

— Интересно.

— Еще бы.

— Я слышал, вы, сидя в баре, ему в физиономию бокалшвырнули.

— Было дело. А потом как пошли маньяки, я поняла, чтопогорячилась.

— Подождите, — насторожился Лев Кириллович, —так вы связываете появление маньяков…

— Конечно, — перебила я, — чего связывать,тут и так все ясно. Мы поскандалили, и меня уволили с работы, потом япогорячилась — и в квартире появились какие-то отмороженные. Колька злится, вотя и решила, что надо его немного задобрить, и не стала возражать, когда онсобрался со мной на дачу.

Лев Кириллович взирал на меня с недоумением. Должно быть,вид у меня в тот момент был придурковатый, чему я нисколько не огорчалась,потому что ни секунды не сомневалась: никакого отношения к ментам ЛевКириллович не имеет, то есть, может, и имеет, но зарплату получает в другомместе. У этого идиота ума не хватило перед приходом ко мне снять часы и дваперстня, общая стоимость которых превышала стоимость моей квартиры. Может, виду меня и вправду дурацкий, но в своей конторе я работала не зря и толк в такихвещах знаю. Помнится, у шефа были часики той же фирмы, правда, поскромнее, асумму он назвал такую, что секретарь чайник уронила.

Если это не менты, выходит, дружки Мелеха, те самые, чтокого-то автогеном разрезали (впрочем, может, врет Юрка, ему теперь тожедоверять нельзя). Главная моя задача, точнее, целых две задачи: убедить их втом, что я дура, и заставить искать Виктора. Не могу я жить спокойно, пока он взаточении, а то, что они его начнут искать, теперь сделалось мне совершенноясным.

— А Виктора вы когда в последний раз видели? —вновь задал вопрос Лев Кириллович.

— Утром, четыре дня назад. Он на работу поехал.

— И что, на дачу не вернулся?

— Может, возвращался, меня-то там не было.

— И не звонил?

— Я звонила. На работу. Но его не оказалось на месте.

— То есть за эти четыре дня вы ни разу не виделись?

— Нет.

— И о том, что собираетесь на дачу с Мелехом, ему неговорили?

— Нет.

— Как же тогда преступники смогли устроить засаду надороге?

— Откуда мне знать? Я никому ничего не рассказывала.

— А вы знаете, что за дачу ложных сведений…

— Знаю, меня уже пугали, когда я хотела на Мелехазаявление накатать за погром в квартире. Вас, говорят, за клевету ещепривлекут…

— При чем здесь это? — разозлился Лев Кириллович.

— Как при чем? — возмутилась я. — Мне законыизвестны. И я вам рассказываю все как было. А вы хотите, чтобы я врала.

Мы еще какое-то время продолжали в том же духе, пока они, кмоей радости, не убрались из палаты. Я хоть и вздохнула с облегчением, но яснобыло: на этом дело не закончится, следовало что-то срочно придумать воспасение, а что тут придумаешь?

Я лежала, ломала сотрясенную голову и тосковала. Имелась ещеодна вещь, не дававшая мне покоя: труп Мелеха. Если Мелех стал трупом, то зачемего было куда-то прятать? Перевозить с места преступления труп затруднительнои, с моей точки зрения, опасно. Отчего бы не оставить его возле машины? Но ведьувезли или закопали там же. Закопать, пожалуй, не годится, милицейские чины наместо преступления выехать обязаны и должны были там все как следует осмотреть.