— Очнулись? — спросила она, я слабо кивнула,женщина улыбнулась и вышла из палаты, в которой я находилась одна, но уже черезнесколько минут пришли сразу четверо: двое мужчин и две женщины. Один, самыйстарший, что-то говорил, остальные кивали, а у меня все плыло перед глазами,пока я не отключилась окончательно с бодрящей мыслью: «Меня вроде бы спасли».

Когда я очнулась вторично, на стуле возле окна сидел Юра вбелом халате и с постным видом.

— Юра, — позвала я хрипло, потому что смотрел он вокно, а не на меня. Юра повернулся и поспешно подошел к постели.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он участливо.

— Нормально. — Я и в самом деле так себячувствовала, потому что представляла себя изрешеченной пулями, а тут никакойболи, не считая головной, но и та вполне терпима, да еще легкая тошнота,руки-ноги целы, и я могу ими шевелить. О чем еще можно мечтать?

— Может, воды? — предложил он, хватая стакан.

— Не надо. Ты лучше расскажи, что со мной случилось?

— Что случилось, — вздохнул он. — Поступилсигнал о стрельбе в районе элеватора. Выехавшие патрульные обнаружили в стаметрах от развилки расстрелянную машину марки «БМВ», рядом с ней тебя безсознания с черепно-мозговой травмой, вызвали «Скорую», тебя привезли сюда.

— А Мелех?

— Что — Мелех?

— Его убили?

— Ты меня об этом спрашиваешь? — вроде бы удивилсяЮра.

— Конечно, раз, кроме тебя, здесь никого нет.

— Но ведь ты была там, верно?

— Значит, Мелех мертв?

— Наверное.

— Ничего не понимаю, — насторожилась я, —сначала стреляли из автоматов, потом подошел тип в маске и произвел контрольныйвыстрел, кажется, это так называется?

— Так, — кивнул Юра без всякого намека наэнтузиазм.

— Его нашли?

— Труп? Нет.

— Куда же он делся? Не с собой же они его прихватили?

— Выходит, с собой.

— Зачем им труп? — растерялась я. — А Витюнашли?

— Нет.

— А искали?

— Конечно, то есть… Слушай, нам надо поговорить.

— А мы что делаем?

— Ты как себя чувствуешь?

— Ты уже спрашивал. — Мы как-то незаметно перешлина «ты» и возвращаться к прежнему «выканью» не хотелось, беда, как известно,сближает.

— Разговор серьезный, не хотелось бы сейчас, когда тытолько-только в себя пришла.

— Ты меня пугаешь… — Лежи себе спокойно и поправляйся,только ни с кем ни о чем не говори, предварительно не потолковав со мной. Ктобы ни пришел, менты или еще какие граждане, отвечай: голова, мол, болит, ничегоне могу вспомнить, приходите попозже.

— Какие еще граждане? — всполошилась, я.

— Полина, дело серьезное. Говорю тебе, держи язык зазубами.

— Я держу, только ты объясни…

— Давай завтра, когда ты малость оклемаешься и я будууверен, что ты все поняла правильно. А сейчас я пойду, я просто предупредитьхотел, И не волнуйся, тут наши люди дежурят.

— Какие люди? Зачем? — вконец перепугалась я.

— Так, на всякий случай.

Он убрался восвояси, пришла медсестра, сделала укол, и яопять уснула.

На следующий день чувствовала я себя почти хорошо, хотяголова побаливала, но тошнота прошла и ясность мысли присутствовала, раз ялегко вспомнила номер телефона Юры и попросила медсестру позвонить ему. Онприехал где-то через час, вновь справился о моем здоровье, а я зло ответила:

— Не тяни.

И тогда он рассказал, да такое, что мне буквально сделалосьхудо. Но лучше все по порядку.

Юра сел, посмотрел на свои руки, на окно, на стену напротив,вздохнул и после этой подготовки изрек:

— Нам надо выработать план действий.

— Какой план?

— Ну, не план… Надо договориться, что отразим впротоколе.

— В каком протоколе? — по обыкновению переспросилая, и тут до меня стало доходить. — Вчера на даче была засада? Я имею ввиду, вы ждали Мелеха на даче?

— Нет, — с тяжким вздохом ответил Юра.

— Как нет? Ничего не понимаю. Ты сообщил в милиции онашем с тобой разговоре? Они что, не поверили?

— Ничего я не сообщал, — вздохнул Юра.

— Как же так? — ахнула я. — Ведь я жизньюрисковала…

— Я думал, ты дурака валяешь. Ты бы себя послушала…белая горячка в чистом виде. Ну, я и решил…

— И ничего не сказал своим? О господи, ты хотьсоображаешь, что из-за тебя люди погибли? Мелех… Да черт с ним, с Мелехом, аВиктор? Он же хороший парень. Еще чудо, что меня не убили.

— Действительно повезло, — проворчал он. —Как-то даже странно…

— Вот спасибо. Отрази это в своем протоколе. Я тебе всерассказала, ты решил, что я не в себе, и в результате…

— Ничего этого я указывать не буду, — твердозаявил он.

— Что? — не поверила я. — Как же не будешь,раз так оно и было?

— Это ты говоришь, а я заявлю, что в глаза тебя в тотдень не видел. Ясно? Не видел, и все, и ничего не знаю.

— Ты что, спятил? — растерялась я.

— Ага. Окончательно и бесповоротно.

— Но ведь… вот сволочь, — неожиданно для себявысказала я наболевшее, хоть и намеревалась держать себя в руках. — Теперьясно, почему ты меня обхаживал, добреньким прикидывался. Ты с ними заодно. Ну,конечно, как же я сразу-то не догадалась. Сволочь ты продажная, а не мент. Валиотсюда. — Я даже глаза закрыла, чтобы не видеть его гнусной физиономии.

— Подожди, послушай, — заговорил он просительно,косясь при этом на дверь, точно ожидая нападения. — Все не так, как ты думаешь.

— Еще бы…

— Это ты меня подставила, — неожиданно зашипелон. — Откуда они могли узнать?

— Что узнать?