деревне Беззубово, Платов обнаружил скопления артиллерии и обозных повозок французов и их союзников, протянувшиеся в западном направлении вдоль дороги к деревне Валуево и вокруг нее. Но никаких войск и никакого флангового прикрытия он не увидел.

Это была просто невероятная удача! Такой шанс нельзя было упускать. Им надо было воспользоваться, причем – как можно быстрее, пока он не ускользнул. Платов должен был немедленно доложить об этом Кутузову и возвратиться с войсками, чтобы нанести удар по такой соблазнительной цели. В случае удачи русские могли бы расстроить все планы Наполеона. Платов обратился к своему адъютанту, полковнику принцу Гессен-Филиппсталю, дав ему указание как можно быстрее доложить Кутузову о ситуации и попросить разрешения совершить набег на обоз противника, взяв всех казаков, которые были в распоряжении Платова – 5000 человек.

Отсутствие войск противника севернее Колочи объяснялось тем, что принц Евгений, с целью возобновить попытки выполнить приказ Наполеона и взять «Большую батарею», отвел от Бородино все свои силы, в состав которых входил IV корпус, часть I корпуса, III кавалерийский корпус Груши и две бригады баварской кавалерии. Он сосредоточил их южнее Колочи, так, чтобы можно было подойти к цели, не имея на пути таких препятствий, как река. Его просчет, который заключался в том, что он не оставил войск, необходимых для прикрытия северного фланга своей позиции, должен был очень дорого ему обойтись.

Планы русских

Когда принц Гессен-Филиппсталь, преодолев брод у Нового Села, возвращался в ставку, он встретился с полковником Толлем из штаба Кутузова. Получив сведения о французах, Толль полностью одобрил предложение Платова и согласился вместе с Гессен-Филиппсталем представить его Кутузову. Более того, он предложил для нанесения удара использовать не только казаков, но и I кавалерийский корпус Уварова.

Вскоре после этого адъютант командующего III корпусом генерала Тучкова, который защищал участок южнее Багратионовых флешей, мчался в штаб Кутузова с просьбой срочно направить в распоряжение генерала подкрепления, поскольку его корпусу грозит удар главных сил Наполеона. После недолгих обсуждений Кутузов направил 23-ю пехотную дивизию Бахметьева из состава IV корпуса Остерман-Толстого. Поскольку день только начинался, Главнокомандующий мог направить в помощь Тучкову лишь эти силы. К 9 часам утра 23-я дивизия уже следовала к угрожаемому участку поля битвы.

В 9.30 утра фон Толль и Гессен-Филиппсталь прибыли в штаб Кутузова, который разместился на холме в деревне Горки. Главнокомандующий был окружен толпой адъютантов, старших офицеров, гвардейцев и денщиков. Рядом с ним стояла группа священников, облаченных в черные рясы, с иконами и кадилами. Полковник фон Толль быстро рассказал Кутузову о чрезвычайно благоприятной ситуации, которая сложилась на северном фланге, а также изложил планы того, как ей воспользоваться. Кутузов слушал его с явно скучающим видом, пристально осматривая юго-западный участок поля битвы. «Ну что же, господа, – сказал он, когда фон Толль закончил, – что будем делать?». Генерал-майор Ойген, принц Вюртембергский, который командовал 4-й пехотной дивизией, входившей в состав II пехотного корпуса Багговута, быстро нашелся с ответом: «Ваша светлость, это на самом деле исключительный шанс, и если мы хотим воспользоваться им в полной мере, нам следует нанести удар не только силами одной кавалерии, а силами всех родов войск. Помимо прочего туда следует направить хотя бы один пехотный корпус». После того как с этим предложением согласились другие присутствующие в штабе командиры подразделений, Кутузов одобрительно кивнул головой: «Очень хорошо, возьмите казаков и кавалерию Уварова. Ах да, Карл Федорович, не будете ли вы столь любезны оказать Платову поддержку? Такой удар мог бы значительно ослабить напряжение, которое испытывает наш центр».

Тем временем южнее ставки Кутузова IV корпус принца Евгения (за исключением 13-й дивизии Дельзона) вместе с III кавалерийским корпусом Груши двигались вперед с намерением атаковать «Большую батарею». Французские стрелки постепенно теснили 5-й, 6-й, 41-й и 42-й полки русских егерей, рассредоточенных вдоль поросшего кустарником берега Семеновского ручья примерно в километре от батареи. Французы уже открыли ружейный огонь по орудийной прислуге. Артиллерия принца Евгения переправилась через Колочу по трем импровизированным мостам, наведенным для облегчения передвижения в тылу передовых позиций, расположенных в районе деревни Алексинки. Теперь орудия везли вперед, чтобы начать обстрел «Большой батареи». Все пространство между батареями противников и вокруг них вскоре заволокло густым дымом, который скрывал передвижения наступающей французской пехоты. Кроме того, артиллерийский огонь по русским вела с фланга батарея, оставленная французами севернее Колочи и западнее реки Войны. Эта первая атака была предпринята 14-й дивизией Брусье, которая в 10 часов утра вступила в бой с VII корпусом Раевского, подразделения которого заняли позиции в сооруженных на скорую руку земляных укреплениях и неподалеку от них. Атака закончилась неудачей: французские войска подверглись интенсивному обстрелу картечью. Им пришлось отойти для перегруппировки на западный берег Семеновского ручья.

Атака

В 10:30 горны и барабаны возвестили о том, что русские полки начали движение, целью которого было нанесение удара по незащищенному участку позиции принца Евгения к северу от Колочи. Пятитысячная масса казаков, разбитая на полки, шла в авангарде, за ней следовал I кавалерийский корпус (двадцать восемь эскадронов) общей численностью 2500 всадников и двенадцать пушек. За ними шел II корпус, состоящий из 10 300 человек (двадцать четыре батальона) и двадцати четырех пушек.

В 10:45 1-я дивизия Морана и II кавалерийский корпус Монбрюна предприняли вторую атаку против «Большой батареи»[35]. Французская пехота вступила в бой, используя тактику «смешанного боевого порядка». Впереди шел 30-й линейный полк под командованием генерала Бонами, а за ним – 13-й легкий полк. С близкого расстояния солдаты 30-го линейного полка дали залп по Полтавскому полку 26-й дивизии Паскевича, который прикрывал батарею, а затем ринулись в штыковую атаку. Время для атаки было выбрано удачно, поскольку русские орудия израсходовали последние запасы картечи и на время замолчали. После жестокой рукопашной схватки французам удалось захватить «Большую батарею». Ее командир генерал Раевский за несколько дней до этого раненный в ногу, все же сумел избежать плена.

Однако батарея недолго оставалась в руках генерала Бонами, так как другие французские подразделения не оказали ему поддержки. К счастью, Кутузов приказал генералу Ермолову, взяв две (по некоторым данным – три) батареи конной артиллерии и другие подразделения двигаться на юг и оказать помощь 2-й армии Багратиона, которая уже едва выдерживала мощные удары, наносимые французами по флешам (сам Багратион был ранен во время жестокой схватки). Когда Ермолов следовал вдоль долины, расположенной позади «Большой батареи», он, взглянув вверх, увидел множество французов на вершине холма и русских артиллеристов и пехотинцев, сбегающих вниз по склону. Действуя интуитивно