— Голограмма, или же там есть подъемная платформа.

— Нет, не голограмма — один из наемников опирался на броневик. И не платформа, у бункера только один уровень.

— Вот как? Занятно.

— И еще, уважаемый Владислав, вы обратили внимание, как говорил этот инструктор?

— Четкими фразами. Вполне по-военному.

— Нет, мой дорогой друг, он говорил не так. Он говорил, как автомат. Без души, без эмоций, без… жизни. Я не суеверен, но этот человек, признаюсь, меня слегка напугал.

— Спасибо, Абебе, я этого не заметил, — с лица Владислава исчезла даже тень прежней улыбки. — Вы очень мне помогли. Скажу вам по секрету, буквально неделю назад мне пришлось столкнуться с чем-то похожим. В том числе и с очередным «приступом функциональной слепоты» нашей якобы всевидящей спутниковой сети. Мои люди не сумели схватить человека в черном боевом костюме, а лишь спугнули его, заставив бросить свою базу. А чуть позже люди Лесажа столкнулись с ним в Марселе и снова упустили его. В обоих случаях мы понесли тяжелые потери. Куда он отправился из Марселя, нам неизвестно, но не исключено, что это именно он вербовал наемников в вашем регионе. По времени все совпадает.

— В Москве была его первая база? — Бекила поцокал языком. — Все очень плохо, Владислав. Я имею в виду не только новые сбои в работе «Невода». Это вредит нашей репутации, но гораздо больше меня тревожит другое. Если после «финальной тренировки» на моей территории черный человек снова отправился к вам, это очень дурной знак, потому что с ним, возможно, отправились и наемники. Многие из них говорили по-русски, и это наводит на вполне определенные выводы.

— Надеюсь, это не так, Абебе.

— Я тоже надеюсь, но будьте, пожалуйста, внимательны и осторожны, уважаемый Владислав.

Москва, 8 сентября

Новая резиденция Саше нравилась больше, чем прежняя база в промзоне. Здесь было, где погулять, и воздух был чище. Сказывалась относительная удаленность от городской черты и благотворное влияние хвойных деревьев. Большую часть участка, на котором расположились три скромных на вид коттеджа, занимали ровные ряды молодых сосенок. Дышалось в этом искусственном лесу отлично. Для ослабленного организма в самый раз. За сутки пребывания в этом уютном местечке Барков более-менее пришел в себя и на какое-то время даже забылся, погрузившись в подобие чуткого сна. Подобие потому, что это больше походило на полуобморок в разгар биржевых торгов, когда вокруг тебя шум, гам, вихри цифр и всевозможных индексов, а ты не в состоянии воспринимать это безобразие, но и не можешь уснуть. Балансируешь на грани сна и яви, кренясь то туда, то сюда.

«Сокол» продолжал безжалостно прокачивать через сознание гигантские объемы информации, но хозяин уже просто не реагировал на этот раздражитель. Мели, Емеля… Чем-то все это действительно походило на сон с открытыми глазами.

«Отключка» продолжалась всего три часа, но, как ни странно, даже такой условный отдых повлиял на общее самочувствие весьма благоприятно. Барков тяжело поднялся с удобной кровати и добрел до ванной. Отражение в зеркале было так себе, но все-таки лучше, чем вечером. С лица Баркова сошла бледность, а темные круги под воспаленными глазами стали не такими отчетливыми. Не сказать, что Саша выглядел теперь гораздо лучше, но хотя бы не походил на ожившего мертвеца.

Он не спеша умылся в слишком шикарной для загородного домика ванной и выбрался на веранду, где обнаружил еще не остывший завтрак на застеленном белоснежной скатертью круглом столе. Судя по интерьеру и сервировке, на этой базе тоже хозяйничала Ольга. Поковыряв завтрак, Саша взял чашку с кофе и переместился на крыльцо.

Утро выдалось прохладное, но солнечное, и сидеть на деревянных ступеньках было приятно. Саша подставил лицо косым солнечным лучам и зажмурился. Вокруг царила звенящая тишина. Ни шелеста листвы, ни жужжания мух, ни голосов. Но не потому, что Саша снова провалился в забытье, просто утро было безветренным, а все мухи, видимо, соблюдая календарные требования, отправились зимовать. Отсутствие голосов тоже объяснялось просто. Охрана и сотрудники свято берегли его тревожный сон, а потому поблизости от домика не оказалось ни одной живой души. Наверное, все собрались в том, дальнем, самом большом коттедже. Интересно, спят или уже проснулись?

«Подключаюсь к системе внутреннего наблюдения», — заявил «Сокол».

«Не надо! — это был не мысленный возглас, а почти стон. — Дай мне еще хотя бы минуту покоя!»

«Сокол» проигнорировал хозяйский крик души и развернул перед Сашиным внутренним взором мульти-картинку интерьеров большого коттеджа. Комната для начальства пустовала. Владислав и Ольга ночевали в офисе. Климов и Тамара уже проснулись, умылись и теперь завтракали, при этом о чем-то довольно энергично споря. Барков навел воображаемый курсор на картинку из комнаты «2Б» и так же мысленно коснулся левой кнопки «мышки».

— …А то, что вы с ним зависали в какой-то там виртуальности, не считается? — в голосе Климова сквозила обида или, скорее, ревность.

— Вася, не будь идиотом, — спокойно сказала Тома. — Ты всегда ему завидовал.

— Сейчас я не завидую, а злюсь!

— Тем более, оставь эти глупости. На что ты злишься? Что этот парень играет первую скрипку, а ты на подхвате? Ты же знаешь, тут завидовать нечему. Вспомни, как он выглядит, это же кошмар! Он скоро загнется от нервного истощения. Его пожалеть надо, а ты завидовать взялся, злиться. Еще приревнуй, вообще будет здорово.

— А ты и рада его пожалеть, — буркнул Климов, наливая кофе. — О чем вы вчера весь вечер шептались?

— О делах, — Тома поставила чашку. — Погоди, Климов, ты что, уже начал?

— Чего я начал? — Вася взглянул на нее исподлобья.

— Ревновать! — Тамара прицелилась в него указательным пальцем и хихикнула. — Ты ревнуешь!

— Ничего я не ревную! Было бы к кому! К этому привидению? Месяца три назад я, может, и приревновал бы, но сейчас… к человеку с машинной душой ревновать глупо. Просто мне не нравится, что ты уделяешь ему больше внимания, чем мне.

— Вася, Вася, — Тамара укоризненно покачала головой. — Думаешь, будь он мне интересен как мужчина, я стала бы медлить? Думаешь, не подвинула его жену в сторонку и не взяла бы свое?

— За тобой не заржавеет, — Климов вздохнул.

— Вот именно, Вася, — Тома подалась вперед и провела пальчиками по его щеке. — Мне нравишься ты. Хоть ты и ревнивый болван!

— Это я-то ревнивый болван?! — подыграл Климов. — Немедленно извинись за ревнивого!

— Извиняюсь, — Тома наклонилась через стол и чмокнула Васю в нос. — Ты не ревнивый, ты просто болван. Неужели ты не видишь, что происходит?

— Я вижу только работу и тебя, — признался Климов. — А что происходит?

— Лена опять полночи просидела в оранжерее, с этим… Алексеем, начальником охраны.