С аллеи свернули направо, где людей было заметно меньше. Анна остановилась, взяла американца за руку.

— Погоди… Давай прикинем, Вальтер. Все полицейские участки они уже обзвонили. Посольства, вокзалы, аэропорт — ждут всюду. Но наши фотографии еще не раздали патрульным…

— А мою им откуда взять? — поразился Уолтер.

Девушка покачала головой.

— Не будь наивным. Фото, конечно, есть, но надо еще напечатать, разослать по всем постам, потом передать дежурной смене. Думаю, до вечера мы еще можем ходить по улицам… Вальтер, тебя что-то держит в нашей стране?

— Чемодан, — вспомнил молодой человек. — Он в камере хранения, на вокзале. И… И работа, я же сюда не отдыхать приехал.

Про архив говорить не стал. Зачем девушке знать лишнее? Это его заботы.

Анна протянула руку, коснулась пальцами пиджачного лацкана, сжала. Взглянула в глаза.

— Чемодан тебе дороже жизни?

Уолтер сглотнул.

— Но… Это мой чемодан! И перестань меня пугать, не маленький. Я по Бронксу ночью ходил без пистолета. И ничего, живой.

Пальцы, впившиеся в ткань, словно потеряли силу. Ладонь легла на плечо, погладила.

— Договорились. Ты — крутой американский парень, Джесси Джеймс на железнодорожной станции. А я — трусиха. Не хочу попадать им в руки, маленький Вальтер. И умирать не хочу. У девушек бывают капризы, у меня вот такой. Отнесись снисходительно.

Молодой человек открыл рот, дабы изречь нечто умное, а главное обнадеживающее. Не сподобился, промолчал.

— А поскольку каждый умирает в одиночку, сначала о тебе. Из страны можно уехать, Вальтер. Нужны деньги, причем сегодня. Я договорилась, ты увидишься с нужным человеком, он может помочь. Тебе! У меня таких денег нет.

Попыталась улыбнуться, притронулась к разбитой губе, поморщилась.

— С собою нет. Мой маникюр действительно стоит дорого, а еще я хожу в очень хороший солярий. Но деньги в банке, а там тоже ждут. Чековую книжку, извини, оставила дома, к друзьям нельзя, найдут и там. Если поможешь, я тоже смогу бежать. Но учти, долг отдавать мне нечем, а тебе, маленький Вальтер, будет грозить еще одна статья — за пособничество. Статья, как ты понимаешь, не газетная.

Уолтер Перри невольно задумался. Не по поводу помощи, этот вопрос ясен. Хватит ли денег? Наличных — чековая книжка у него тоже имелась. Но в банк идти опасно.

Ладонь соскользнула с плеча, легко ударила по локтю.

— Такая у нас тут романтика, Джесси Джеймс. В старых книжках за свое спасение красавица дарит герою любовь. Я не красавица, маленький Вальтер, и у меня уже есть тот, кого я могла бы полюбить. Но если ты смотришь на этот вопрос проще…

— Никак не смотрю, — резко перебил Уолтер. — И намеков твоих, считай, не понял. Какие деньги есть, такие и потратим. Веди к своему контрабандисту! Ты меня выручила, сама из-за этого подставилась. О чем тут вообще говорить?

Анна отстранилась, взглянула удивленно.

— Считаешь, не о чем? Не знала, что в Нью-Йорке живут рыцари. Ты кто? Айвенго или Квентин Дорвард?

— К-квентин, — слегка растерялся молодой человек. — Только не Дорвард, а Перри. Уолтер Квентин Перри.

— Рыцарь Грушевый Сидр, — вздохнула девушка. — Не обиделся, защитник прекрасной дамы?

Сэр Квентин Грушевый Сидр и не думал обижаться.

— А чего? Так и выходит. Смеяться будешь, Анна, но эта книжка, которая про Дорварда, у меня в чемодане лежит. А прочитать не могу — скучная очень. О чем там написано?

Девушка взяла его за руку.

— Пойдем, тут недалеко есть место, где можно пересидеть несколько часов. Ты не просто рыцарь, Вальтер Квентин, ты рыцарь Безумного образа, если думаешь, что сейчас самое время говорить о литературе. Но если хочешь, расскажу. Помню, конечно, не все, читала еще в детстве…

Двое молодых людей, оживленно беседуя, уходили вдаль по аллее. Мраморные пустые глаза с постаментов равнодушно и холодно смотрели им вслед.

5

Уолтер Квентин Перри мог, наконец, почувствовать себя если не счастливым, то вполне удовлетворенным. Он таки попал в самые настоящие катакомбы. Ну точно, как в фильме! Даже лучше, там были только сырые стены и ржавые решетки, а здесь хоть новое кино снимай — про него, благородного сэра Квентина Грушевый Сидр. Посмеяться, конечно, можно, но ведь интересно! Рыцари, причем, не из Голливуда, а прямиком из тех времен, откуда родом его тезка Дорвард!

Каменные, конечно. Но кто в этом мире совершенен?

Из парка Анна вывела его не на улицу, а в еще один парк, поменьше и без мраморных изваяний. Зато за деревьями возвышался собор, какой и в Нью-Йорке не увидишь. Приглядевшись, молодой человек предположил, что перед ними чудачество современных архитекторов, которым деньги некуда девать. Что-то подобное он видел на выставке, куда его затащила знакомая… Нет, не официантка, конечно. Девушка культурная, чертежница из строительной фирмы. Она про этих архитекторов чего только не знала. Все умные, и все с тараканами в голове.

Уолтер слегка ошибся. Собор оказался XIV века.

Внутренним убранством полюбоваться не довелось. Внешним тоже. Удалось увидеть только боковую стену с нишами, в которых скучали сердитые каменные старики. Любовался ими Уолтер недолго. Анна зашла в небольшую дверь, рядом с которой висел позеленевший от времени колокольчик, и пробыла внутри минут пять. Вернувшись, взяла молодого человека за руку и повела за собой. Возле дверей остановилась, сняла со своего спутника шляпу и велела обращаться к тому, кто их встретит, «отец».

Уолтер констатировал, что его и в самом деле принимают за ребенка.

«Отец», оказавшийся по виду скорее прадедушкой, ничего говорить не стал. Кивнул в ответ на приветствие и поманил за собой. Идти пришлось между серых каменных надгробий с крестами на верхней крышке. Под ногами — тоже надгробные плиты, и тоже с крестами. Глаз зацепил одну из дат. 1620 год! «Мейфлауэр» приплыл в Америку! Уолтер представил себе, когда все это было — и проникся почтением.

Чуть в стороне от долгого ряда серых памятников находился люк. Железная крышка открыта, вот и первая ступенька лестницы, но не железной, каменной. «Отец» взглянул сурово и кивнул на темный зев.

— Там только мертвые, — негромко проговорила Анна. — Не боишься, маленький Вальтер?

Молодой человек хотел бодро рубануть: «Никак нет, мэм!», но вдруг почувствовал, что и вправду не боится.

— Нет, — ответил просто. — Бояться живых нужно.

— А я пока съезжу к тому, кто нам может помочь. Если повезет, завтра мы будем уже далеко. Наклонись…

Уолтер подчинился. Девушка закрыла ему ладонью глаза, коснулась губами губ.

— Помолись за грешницу, Квентин!

«Отец» сделал вид, что разглядывает надпись на одной из плит.