— Я сама, — тяну руку к мази.

— Нет.

Какая-то ласковая твёрдость его отказа на мгновение выбивает меня. Только и могу, что непонимающе хмуриться, но почему-то не пытаюсь спорить.

Ну и ладно. Наверное, смысла сопротивляться всё равно нет. Нутром чую, Влад в любом случае сделает это, и пусть лучше быстрее.

— А почему на столе, а не на… — осекаюсь, так и не закончив чуть было не само собой вырвавшийся вопрос.

Не понимаю, откуда эта заминка. Вместо «кровати» вполне подходит в той же «ванной». Да что угодно тут можно вставить, необязательно было так смущённо замолкать.

Но замять ситуацию я не успеваю.

— Не на кровати? Потому что здесь у меня больше шансов сдержаться, — хрипло и нагло заявляет Влад. Откровенный подтекст и дразнящая чувственность в голосе прокатываются томлением по моему телу, и я с трудом нахожу в себе силы, чтобы хотя бы немного отодвинуться. А то уже чуть ли не физически чувствую, что Влад серьёзно про возможную несдержанность говорит.

Она игнорирует мои слова. Даже не фыркает. Только отодвигается слегка и недвусмысленно смотрит на мазь, всем своим видом намекая, что пора бы и делом заняться. И нет, не тем, о котором я ей намекнул.

Ну что ж… По крайней мере, раны отрабатывать буду именно я.

Осторожно приступаю. Мне послушно подставляются. Когда надо, убирают волосы или поворачиваются нужной стороной.

Поняв, что Инна не намерена сопротивляться, я постепенно позволяю себе больше, чем просто мазать её ранки ещё даже только на лице. Действую неспешно, плавно, ласкающими движениями. И это ощутимо — девочка знакомо подрагивает, но не высказывает недовольства. Делает вид, что ничего такого не происходит. Даже при том, что я ещё и пристальным взглядом испытываю.

Забавно Инна отрицает, что неоднозначности в моих действиях хоть отбавляй. Но чем демонстративно спокойнее она, тем больше я могу себе позволить. Наглею уже настолько, что открыто глажу нежные и почти совсем без ранок щёки, а одну из рук опускаю на напряжённую ножку в районе бедра. И там же в итоге уютно размещаю, слегка проведя пальцами.

И даже этот жест мне позволяют. Инна только слегка задерживает дыхание, сглатывает довольно громко, но ничего не говорит. И не смотрит на меня, кстати.

Но это не проблема, ведь мы уже переходим к самой интересной части. С ранками на лице покончено, а вот кое-где на теле они тоже есть. И насколько я вижу, после душа Инна не надевала лифчик. На ней только домашние футболка и шортики. Кстати, поэтому я касаюсь голой кожи не только на её лице, но и на ноге. Тёплая такая девочка, всё более ощутимо дрожащая, нежная.

И меня совсем ведёт, потому что ещё и вспоминается, каким слабым голосом она чуть ли не умоляюще говорила мне прекратить совсем недавно. Таким тоном, каким обычно сдаются.

Почти бездумно начинаю поднимать её футболку, чтобы снять, вот только на этот раз Инна уже не остаётся безучастной. Резко перехватывает её у меня, сама приподнимает и держит так, чтобы прикрыть грудь.

И смотрит, кстати, возмущённо. Вот только молчит по-прежнему.

Да и действовать дальше мне всё-таки позволяют. Ухмыляюсь, но на этот раз решаю не играть с огнём, каким бы заманчивым он ни был. А то тут не только Инне приходится проявлять выдержку, чтобы делать вид, что ей всё равно — мне тоже, хоть я и не прикидываюсь безразличным. Но от этого не проще, потому что подавлять распаляющееся желание зацеловать её всю становится уже физически сложно. А значит, пора заканчивать дразниться. Девочка слишком напряжена. Дышит уже через раз.

Мне приходится даже самому отодвигаться, чтобы не спалиться с тем, как она на меня влияет. Пусть лучше Инна расслабится и поймёт, что я не подразумеваю ничего лишнего, а просто позаботиться хочу. С этим ей тоже свыкнуться пора, а не только с моими прикосновениями.

Ну что ж… На теле ранок совсем немного. Вот я уже и заканчиваю с ними, и даже убираю руки с ноги, чтобы закрыть тюбик.

Вот только не отхожу от стола, на котором всё ещё сидит она. Футболку уже опустила, но продолжает оставаться на месте. И на этот раз смотрит на меня. Открыто, задумчиво. Внимательно так, словно изучает.

От этого одновременно и немного напряжено, и любопытно. Что там у Инны в голове на этот раз, что во мне высматривает… И почему всё ещё не слезает со стола и позволяет мне быть так рядом.

— Спасибо, — тихо говорит. Почти шепчет.

Непривычно так звучит этот её голос после всех бурчаний, что я слышал здесь до этого.

Да что там голос, Инна и не смотрела на меня так почти никогда. Даже в сексе, во время которого она раскрывалась с естественной страстью и чувственностью, которые мало в ком настолько гармонично и ярко переплетаются.

— Пожалуйста, — не сдерживаюсь, чтобы не пустить в голос ласковые нотки.

Ведь Инна сейчас такая мягкая, тёплая в этом её взгляде, такая открытая и искренняя… И обнять хочется, и в то же время слишком завораживает эта её перемена. Просто смотрю, внемлю и немного даже опасаюсь спугнуть.

Хотя её, как я вижу, вообще ничего не смущает. Ни мой тон, ни то, что мы так близко, ни эти наши взгляды… Откуда такая перемена неожиданная?

Впрочем, это быстро перестаёт иметь значения, когда Инна тянется к моему лицу своими пальчиками. Я чуть ли не замираю. От её пытливого взгляда и осторожных действий меня окатывает такой нежностью, что вот очень сомневаюсь, что она не отображается на моём лице.

Хочу коснуться и сам — например, погладить рыжие волосы, прядь которых выбивается ей на скулы. Но не успеваю — с меня вдруг снимают очки. Оказывается, за этим девочка ко мне тянулась.

Ей интересно посмотреть, как я выгляжу без них? Что ж, пусть изучает, я не против. С любопытством чуть наклоняю голову к ней. Обычно девушки смотрели на меня не так откровенно и не сразу, да и смущались делать что-то на раннем этапе знакомства. Не говоря уж, что не перестраивались так быстро. Но это же Инна, чёрт возьми, и от неё вообще никогда не поймёшь, чего ждать.

Готов признать — мне это скорее нравится.

Но вот она уже перестаёт на меня смотреть, даже не выдав никакого вердикта. Вместо этого надевает мои очки на себя. Так непосредственно и почти по-детски — давно никто не проявлял любопытства к тому, как там я в них вижу.

Вот только надолго Инну, конечно, не хватает. Почти сразу же хватается за виски, давая понять, что голова кружится.

— Ого, — выдавливает она.

А потом смотрит на меня с изумлением и почти неверием, мол, как это так. Ухмыляюсь.

— Минус шесть, — спокойно отвечаю на её невысказанный вслух вопрос, который всё-таки вижу в глазах. Настолько Инна сейчас близко.

— Ого, — только и повторяет она.

Глядя на такую растерянную девочку, с трудом придаю своему лицу серьёзность с долей ухмылки. Хотя куда больше хочется сейчас заниматься гораздо более интересными вещами, чем выслушивать возможные подколы теперь не только насчёт «старика», но и по поводу того, что типа ничего не вижу. Уверен, что в представлении Инны мне чуть ли не нужен костыль, если я без очков.