И тут Серафима придумала.

– Зоя, я, может, не одна приду. Ничего?

– Только не с бабой, – строго предупредила Чугунова. – А мальчикам всегда рады.

– Я завтра скажу точно, одна или нет. Все, целую.

«Своя территория» была найдена. Миша согласился встретиться и пойти вместе в гости к друзьям на удивление быстро, заодно попросив телефон, чтобы договориться поточнее.

«Все. Небось самому надоело переписываться. А в тесной компании и сближение пойдет быстрее. Заставлю Зойку его напоить, и пообщаемся как люди. Может, даже потанцуем. Вот и будут ему и визуальный контакт, и тактильный, и напряжения с моей стороны не будет», – удовлетворенно констатировала Сима, отсылая номер своего телефона.

И вот теперь она вибрировала перед зеркалом, страдая от несоответствия желаемого и действительного. Подкрашенные волосы приобрели золотисто-рыжий оттенок, абсолютно Серафиму не устраивавший, а уложенная парикмахером челка оказалась одноразовым достижением, так как без цирюльника получился невразумительный куделек, игриво пружинящий над припудренной физиономией.

– Это какой-то кошмар! – хотелось плакать. А еще хотелось кого-нибудь во всем этом безобразии обвинить. Кроме бабушки, рядом никого не было, но Анфиса Макаровна для роли стрелочницы никак не годилась.

Михаил позвонил утром и поздоровался таким голосом, что Симе стало заранее дурно. Она не сможет ему понравиться! С таким тембром очаровывают юных прелестниц, сводят с ума женщин-вамп или, на худой конец, покоряют бизнес-баб. Диспетчер Разуваева была из другой жизни, и Михаил это поймет сразу же.

Встретиться договорились у метро – первое, что пришло Серафиме в голову. То, что к метро придется ехать, а потом возвращаться в набитом автобусе, до нее дошло позже. Может, оно и к лучшему. Тактильный контакт и все такое. Жаль только, прическа растреплется. А теперь еще и выяснялось, что никакой прически нет.

– Не психуй, – равнодушно отнеслась к внучкиной трагедии Анфиса Макаровна. – И декольте свое поправь, а то никакой кофты не видать, одни лямки и сиськи. Не бери мужика грудью, они на этом, как младенцы, больше года не держатся: отвалится, как пиявка, и уплывет, даже хвостом на прощание не помашет.

– Бабуля, ну что ты такое говоришь!

– Правду никто не любит. А чего я тебе врать-то буду? Бери нутром.

– Никому мое нутро не нужно, – пропыхтела Серафима, ожесточенно начесывая челку. Волосы наэлектризовались и стояли дыбом. – Все как назло!

– Значит, не судьба, – философски прокомментировала бабушка. – Когда все поперек, значит, не твое это. Если тебе дано, то как по писаному складываться будет.

– Вот спасибо-то, утешила! – Сима готова была разрыдаться.

– На здоровье. Подштанники надень, застудишься. Не лето на улице.

– А то как же, обязательно, – яростно прошептала Сима, поправляя чулки. На ее ляжке кружевная полоска смотрелась то ли феерически сексуально, то ли аномально. Оценить общий вид объективно не получалось. Стринги дополняли фантастическую картину.

– Если до этого дойдет, – меланхолично заметила Анфиса Макаровна, оглядывая Симину красоту – то у мужика инфаркт будет.

Уточнять, по какой причине он будет, Серафима не стала, боясь услышать что-нибудь не особо лестное. Ей сейчас было так плохо и муторно, что требовались исключительно положительные эмоции. Бабушкино мнение могло подкосить и без того шаткую уверенность в себе. Подпрыгнув и задумчиво проследив амплитуду движения бюста, Сима несколько повеселела.

Серафима совершенно зря опасалась, что не узнает Михаила в толпе. Они медленно плыли навстречу друг другу, как два «КамАЗа» в заторе из легковушек.

– Очарован, – пробасил Миша и поцеловал ей руку.

«Врет», – убежденно подумала Сима и криво улыбнулась. Никакого восторга на его физиономии не проступало. Кавалер внимательно и сосредоточенно осматривал ее, словно кобылу перед посевной. При этом он так непонятно и многозначительно улыбался, что у Серафимы начали трястись ноги. Надо было срочно восстановить баланс сил, чтобы Миша не начал верховодить в свежеобразовавшемся тандеме.

– Ну так что? – неопределенно, но сурово пресекла дальнейший осмотр Сима. У нее замерзли ноги и оголенное тело под юбкой. Права была бабушка – нужно в такую погоду подштанники надевать. Фиг с ними, с кавалерами. Надо будет – снимут.

– В смысле? – как Чеширский кот ухмыльнулся Михаил. – Хотя во всех смыслах – великолепно, о чем бы ты ни спрашивала.

«Отмазался», – помрачнела Сима.

Народ тек мимо, толкался и как пыль стряхивал под ноги и затаптывал последние крупицы романтики.

– Тебе, наверное, холодно, – Миша заботливо приобнял Серафиму. Она беззвучно охнула: настроение пошло вверх со скоростью космического челнока после старта.

– Поехали, – шепнула она таким тоном, что Михаил мог просто неправильно понять, куда именно его тянут. Судя по тембру голоса – в постель. Надо было срочно прояснить, и Серафима добавила: – Нас в гости ждут. Я тебе писала.

– Конечно, прошу. – Он подтолкнул Симу в сторону от остановки. После короткой борьбы, во время которой Серафима пыталась развернуть кавалера к автобусу, а он страстно загребал ее и тащил не туда, выяснилось, что Миша приехал на машине.

– Ух ты! – обрадовалась Сима, у которой уже окончательно задеревенело мягкое место и, кажется, перестало быть мягким. Перспектива попасть в теплый салон личного авто с печкой, а не домораживать филейную часть на остановке, вдохновила ее необычайно.

– Да вот, – смутился ее откровенному щенячьему восторгу Михаил. – Забирайся.

Машина у него была чуть меньше маршрутки, стоявшей рядом. Только маршрутка была замызганной и старой, а машина – блестящей и вопиюще дорогой.

Разговаривать не хотелось, хотя Серафиму молчание, пусть даже и под музыку, немного смущало. Она медленно оттаяла, рассопливилась и затихла, изредка деликатно шмыгая. Михаила перерыв в светской беседе не беспокоил, он улыбался чему-то своему и изредка поглядывал на пассажирку.

–О, гости! – в прихожей их встретила празднично накрашенная Зойка. – Прошу к столу, а то мы уже оголодали, вас ждавши.

– Это Михаил, – Сима медленно наливалась уверенностью и весельем, как бурдюк вином. На своей территории ей действительно было легче. Смущение отступало.

– Вау, – томно прошелестела Чугунова и закатила глаза. – Как его много!

– Но я мало ем, – на всякий случай успокоил хозяйку Михаил.

– Да? – Зойка кокетливо затрепетала тяжелыми ресницами. – А как насчет выпить?

– Тоже мало, – Михаил почему-то покосился на Серафиму.

– А я вообще не пью! – вздрогнула она и выразительно уставилась на Чугунову.