Улица перед палаццо была темной и тихой. Белые снежные хлопья бесшумно опускались на тротуар. Но где же Скарлетт?

И тут он увидел ее.

В сапфирового цвета платье, с ожерельем на шее, с разметавшимися рыжими волосами, с ужасом в глазах.

Ее тащил какой-то человек. В руке у него был пистолет, а глаза горели неистовой ненавистью.

– Вин! – крикнула она, вырываясь.

– Борджи! – Блайс Фолкнер раздвинул губы в злобной улыбке. – Надо было догадаться, что ты долго там не задержишься. Ты испортил мой план, но я почти этому рад. Теперь ты увидишь, что я с ней сделаю прямо на твоих глазах.

Вин перевел взгляд с лица Фолкнера на револьвер в его руке, черный, как смертоносная змея, прижатый к голове Скарлетт, и ужас пронзил ему сердце. На мгновение у него потемнело в глазах.

Вин глубоко вдохнул. Он никогда не поддавался страху. И не сделает это сейчас, когда его жена нуждается в том, чтобы он был сильным. Сейчас он мог допустить только одно чувство. Он позволил, чтобы волны этого чувства захлестнули его, как океан во время шторма.

Ярость.

Когда Блайс наставил на нее пистолет на тихой заснеженной улице, Скарлетт с горечью вспомнила, как Вин велел ей никуда не ходить без телохранителя. Почему она его не послушалась?

Потому что ей не приходило в голову, что в центре Рима может понадобиться телохранитель. Не приходило в голову, что кто-то может на нее напасть…

– Я уже неделю слежу за этим домом, – произнес Блайс, продолжая целиться в нее из пистолета. – И надеялся, что рано или поздно застану тебя одну.

– Для чего? – У нее застучали зубы. – Вы же не хотите до сих пор… жениться на мне?

– Жениться? – Он презрительно скривил губы и подошел ближе, так что она почувствовала застарелый запах пота, смешанный с мускусным одеколоном. – Теперь у меня цель поинтереснее. Твой муж слишком далеко зашел. Он разрушил мою жизнь. Пришла моя очередь отплатить ему тем же.

Снег падал и падал на ее обнаженные плечи, но ее обдало леденящим холодом совсем по другой причине.

– Как?

– Он тебя любит.

– Вы слышали, как мы ссорились…

– Да, слышал все, от первого до последнего слова. Это прекрасно. – Он ядовито ухмыльнулся. – И когда ты исчезнешь, он станет винить себя всю оставшуюся жизнь и считать, что вынудил тебя уйти. Он никогда не узнает, что произошло на самом деле. Никогда.

– Вы не сделаете этого!

– А давай посмотрим! – Продолжая держать ее под прицелом, он свободной рукой выхватил у нее сумочку. – За углом у меня стоит машина…

– Я никуда не пойду с вами. – Она выпрямилась. – Можете застрелить меня прямо здесь.

– Еще как пойдешь. Иначе моей следующей остановкой будет твой дом. Там у тебя ребенок под присмотром одной только экономки. Как ужасно, если вдруг произойдет несчастный случай. Дом загорится, а дверь окажется заблокированной.

– Нет! – воскликнула она жалобно, с трепетом представив себе эту картину. – Я пойду. Ты только их не трогай.

– Вот и хорошо. – Блайс махнул пистолетом. – Вон туда, в переулок…

Скарлетт сделала несколько шагов, но тут распахнулась входная дверь палаццо. Блайс стремительно схватил ее сзади и, прикрывшись ею, приставил к ней пистолет.

Скарлетт едва не закричала, увидев, как Вин выходит из палаццо. Он увидел их, и его черные глаза широко раскрылись. Он сжал руки в кулаки.

– Отпусти ее, Фолкнер! – Мрачные глаза Вина уперлись в Блайса. – Мы оба знаем, что это мне ты хочешь навредить.

– Не просто навредить. Я хочу тебя уничтожить. А лучший способ сделать это… – он с силой сдавил плечи Скарлетт, заставив ее вскрикнуть от боли, – будет уничтожить ее.

Вин шагнул вперед.

– Мы можем все обсудить спокойно, обговорить.

– Нам не о чем говорить. Сделаешь еще шаг – и она умрет.

Вин остановился и четко произнес:

– А через секунду после этого умрешь ты.

Блайс презрительно хмыкнул:

– Не все ли равно? Ты у меня все забрал, Борджи. Ты отнял у меня мою жизнь. Мне ее не вернуть. А теперь я у тебя…

Холодное дуло револьвера впилось в тело Скарлетт.

Вин бросил на Скарлетт пристальный, выразительный взгляд.

– Ты выстрелишь ей в спину?

И она вспомнила тот дождливый октябрьский день.

«Я покажу, как использовать вес собственного тела, если на тебя напали со спины…»

Она, вся дрожа, едва заметно кивнула ему в ответ, но тут произошло одновременно несколько событий: двери палаццо распахнулись, из них выбежал Беппо и с ним еще два охранника. Блайс машинально оглянулся на них, а Вин пригнулся, готовясь к прыжку.

С нарочито громким стоном Скарлетт повисла на руках у Блайса, словно лишилась чувств. Это было нетрудно изобразить – от страха она и так была близка к тому, чтобы потерять сознание.

Под ее тяжестью он невольно разжал руки, и она упала на холодный мокрый тротуар.

Громко выругавшись, Блайс наставил на нее пистолет и взвел курок. Она прочла на его лице свой неминуемый смертный приговор.

Сверху падали снежные хлопья, а перед глазами Скарлетт промелькнула ее жизнь. Мама, папа. Сынок Нико. Родные, любимые. И Вин. Всегда. Неизменно Вин…

Она зажмурилась, приготовившись встретить смерть, и успела только заметить какую-то мелькнувшую мимо тень. Но спасения уже не было. Резко прозвучал выстрел, и она, ахнув, вздрогнула.

Но не почувствовала боли.

Может, так бывает всегда, когда умираешь? Она открыла глаза и быстро провела руками по телу. Неужели, стреляя почти в упор, Блайс промахнулся?

Вин и Блайс вырывали друг у друга револьвер. Прозвучал еще один выстрел, и по улице прокатилось громкое эхо.

– Сдохни, итальянский ублюдок! – заревел Блайс.

Вин! Пуля попала в него! Скарлетт, охваченная ужасом, попыталась подняться, чтобы бежать, спасти его. Тут со всех сторон набежали телохранители, но Вин успел поднять Блайса в воздух, как мешок с картошкой. На долю секунды перед Скарлетт мелькнуло его изумленное лицо, и он рухнул на землю и замер в неподвижности.

– Полиция уже выехала, синьор Борджи! – сказал Беппо.

Скарлетт услышала звук сирены. Еще несколько минут – и на ступенях палаццо будут тесниться полицейские и врачи скорой помощи.

Блайс лежал на спине, из его рта вырывался хрип:

– Ты… Ты…

Вин холодно посмотрел на него:

– Ты пойдешь в тюрьму, Фолкнер. Очень надолго. И молись, чтобы никогда не выйти оттуда. – Телохранители окружили его, и Вин повернулся к Скарлетт. Выражение его лица стало другим. Он протянул к ней руки: – Скарлетт.