новостей тоже не было, равно как и вольнодумных газет. Ну, не в салоне же Анны Павловны Шерер обсуждать политические новости и проекты! И не в английском клубе! А на балах — тем более неуместно. Моветон. Единственной (как ныне модно говорить) площадкой для обсуждения политических новостей были масонские ложи, почти конспиративные объединения филантропов, просветителей, мистиков и эзотериков. Больше нигде свободно говорить о политике было нереально. Масонов тогда в России было много, примерно полторы тысячи, объединённых в примерно два десятка лож. Вольнодумцев мало. Не более трёх-четырёх сотен, если считать по «Алфавиту декабристов». Масонам были интересны вольнодумцы, а вольнодумцам был нужен хотя бы минимум свободы и конспирации, который обеспечивали им масоны. А потому первые общества республиканцев в России были либо масонскими ложами («Орден русских рыцарей»), либо очень тесно связанными с масонством, настолько, что почти все их члены были одновременно и членами каких-нибудь лож (Члены «Союза спасения» и «Союза благоденствия» почти все были членами лож «Три благодетели» и «Соединённых друзей»).

Александр о ложах, желающих подтолкнуть его на более решительные реформаторские шаги знал, но до поры они ему были безразличны, ну, настолько насколько безразличны героям «Горе от ума» действия Репетилова и его «секретнейший союз по четвергам». На масонов царю регулярно писали доносы. На вольнодумцев из их среды тоже. Царь терпел-терпел сих карбонариев у себя под боком, но потом запретил всех скопом. В 1822 все тайные общества были запрещены. Тогда масоны-вольнодумцы восстановили по принципам масонской конспирации две организации.

В Санкт-Петербурге золотой молодёжью, гвардии полковником Сергеем Трубецким (по сути царевичем — внуком царя Грузии) и Никитой Муравьёвым (внуком и сыном сенаторов) была создана то ли ложа, то ли политклуб под названием «Северное общество», а на Украине полковник Павел Пестель в Вятском полку создал «Южное общество», к которому присоединилась небольшая тоже то ли ложа то ли политклуб «Соединённых славян». Царю и на этих заговорщиков донесли, но Александр не придал значения доносам.

Масоны и будущие декабристы обсуждали на тайных симпозиумах и ассамблеях лож планы введения конституционной монархии или республики, но к практическим действиям не подходили. «Здесь вдохновенно бормотал, читал свои ноэли Пушкин, меланхолический Якушкин, казалось, молча обнажал цареубийственный кинжал» (короче говоря, попросту трепались и пьянствовали). При этом в среде масонов тогда были созданы и обсуждались и конституция Павла Пестеля («Русская Правда», предполагавшая введение в России жёсткого республиканского правления), и конституция Никиты Муравьёва (мало чем отличавшаяся от конституции Новосильцева), и конституция Михаила Орлова (либерально-демократическая плохо проработанная конституция…Но это не удивительно. В России тех лет только извозчики конституций не писали!

Единственным реальным планом подготовки переворота и установления республики можно считать план, который условно назовём «план Пестеля». Пестель хотел во время ежегодных манёвров третьей армии арестовать царя и от его имени провести реформы. С точки зрения Пестеля план был удивительно прост — царь неоднократно ночевал в одной палатке с ним и полностью доверял ему. План был хорош, но вмешалась холера.

Незадолго до сих маневров, в 1825 году, Александр Первый посетил холерный Таганрог иот злобной инфекции скончался. И декабристам пришлось стать декабристами. Вместо «плана Пестеля» начать абсолютно неподготовленное восстание в столице. Неподготовленное даже не столько технически — были случаи и меньшее количество вооружённых заговорщиков в России добивалось успеха, сколько неподготовленно организационно-планово. Декабристы не знали: то ли подталкивать отрекшегося, но, вроде, царя Константина Павловича к реформам, то ли установить революционно-демократическую «диктатуру» Сергея Трубецкого, который сам был против своих диктаторских полномочий, то ли заставить что-то сделать царя Николая Павловича, например, отречься в пользу республики. При этом руководитель «Северного общества» поэт Кондратий Рылеев оказался настолько не готов к восстанию, которым, якобы, руководил, что просто ничего не делал 14 декабря, в день восстания. Одним словом, царю Николаю Первому хватило небольшого артиллерийского подразделения, чтобы каре декабристов на Сенатской площади Санкт-Петербурга разогнать. И хватило десятка-другого полицейских, чтобы всех зачинщиков и идеологов арестовать в течение двух-трёх дней.

Российские конституционные мечтания были похоронены на полвека.

Холера стала главным политическим реакционером страны.

Вторая холерная пандемия 1826–1837 годы

Убив русского царя и конституционные мечтания русских дворян, по непонятным причинам первая пандемийная волна холеры немного стихает, замирает, но вскоре следом за ней в 1826 году начинается вторая пандемия холеры.

Этой волне тоже способствуют бесконечные азиатские войны того времени. Началась пандемия тоже в Индии и первой её «зарубежной» жертвой стал Афганистан, где за три года до этого была свергнута династия Дуррани и шла безжалостная гражданская война, в которой всё явственнее побеждал клан Баракзаев во главе с талантливым полководцем, реформатором, полиглотом и изощрённым политиком Дост Мухаммедом. Кто занёс в Афганистан холеру — неведомо. Историки грешат на купцов. Я не особо в это верю, ибо торговые связи между Индией и Афганистаном были всегда, а транзита холеры не было. Причина появления холеры в Афганистане не ясна. Болезнь пришла в эту центральноазиатскую страну в разгар похода Дост Мухаммеда на Кабул. Трудно сказать, содействовало ли заболевание взятию столицы страны или нет, но так или иначе в разгар эпидемии войсками Барказаев были заняты Кабул и Кухистан до самой границы с Ираном.

Поразбойничав в Афганистане, холера перекинулась в Бухару во владения жестокого эмира Насруллы, которого за публичные расправы с мятежниками и изменниками называли «мясником». Насрулла в ту пору готовился к войне с Кокандом и Кешем и холера, бушевавшая в эмирате до 1828 года, конечно, была ему некстати. Поход пришлось отложить.

Из Бухары холера прошла в Хивинское ханство, где в то время правил Аллакули-хан только-только подавивший восстание племени сарынов, угрожавшее целостности страны. Этого хана считали вполне прогрессивным правителем, продолжавшим политику по развитию экономики страны. В те годы в Хорезме проводились большие ирригационные работы и началась подготовка к строительству канала к «сердцу ислама», Старому Ургенчу. Увы! Холере было безразлично, что тормозить: военные приготовления эмира Насруллы в Бухаре или ирригационные проекты хана Аллакули в Хиве. Она тормознула и одно, и другое.

При этом холера не затормозила всерьёз торговлю между Хивой, Бухарой и Россией. Караваны с тканями, хлопком, шерстью, сухофруктами и сладостями регулярно шли в Оренбург и Астрахань. Зная о лютующей в Средней Азии холере, русские таможенники просили гостей из азиатских государств поклясться на Коране, что среди них нет больных. Потом от бухарцев и хивинцев требовали, чтобы они бросали друг в друга куски шерсти и хлопка из распакованных тюков, а затем и пожевали хлопок, шерсть, попробовали на язык орехи или сушёные фрукты. «Ну, —