class="p1">— Ради этого я и приехал, господин офицер. Отвечать на вопросы. И задавать их.

— Вас ждали неделю назад. Задержались?

— Задержался. Дела, ваше высокоблагородие.

— Пройдемте к постройке вашей…кхм… фортеции, если так можно сказать. Там нагляднее и проще.

— Вдвоём?

— А кто вам ещё нужен? Я нарочно попросил господ офицеров продолжать трапезу и не спешить. Мы же осмотрим все аккуратно. Вы ведь не возражаете?

Я не возражал. Майор (как бы его «тащмайор» не назвать нечаяно!) хотел остаться наедине. Пусть. Мне тоже на руку. Но уверенная напористость офицера не совсем нравилась, угадывалась в нем привычка повелевать любым кто не может повелевать им самим. На зуб пробует всех и каждого — типаж известный. Такие стены чаще пробивают, чем строят.

— Извольте, ваше высокоблагородие, — ответил я, — заодно уж простите великодушно, что оторвал вас от стола своим приездом.

— Вы не подумайте ничего подобного! — по своему истолковал офицер мою шпильку. — Безусловно, я должен был пригласить вас, но обстоятельства… обстоятельства диктуют отложить пищу телесную перед пищей умственной.

— Что же вы здесь построили? — повторил я вопрос когда мы приблизились к «квадрату». Стоунхенж по-русски?

— Что такое?

— Камни в Англии. Не обращайте внимания, Кирилл Кириллович, скажите лучше — что это?

— Это, Степан Афанасиевич, ваша задумка, что мне поручена к исполнению. Вас что-то смущает? Иначе себе представляли?

— Не могу не признаться, что да, иначе.

— Видите ли…если начистоту, а вы мне представляетесь человеком с которым следует вести дела именно так, то ваши каракули иного не заслуживают.

— Мои каракули?!

— Да, я о вашем чертеже, если угодно. Вот он. — майор извлёк из своей ташки сложенную бумагу. — Который поставил меня в тупик, если не сказать больше. Начиная с названия. Что сие значит: замок-крепость? Замок или крепость?

— Эээ…

— Совершенно верно, Степан Афанасиевич. Это разные вещи. Ответьте мне, но не примите за насмешку, ради Бога, чем отличается редут от флеши?

Я молчал. Действительно — чем? Флеши Багратиона, а редут Раевского. Сомнительно, что подобный ответ устроит.

— Не знаете. По глазам вижу, что не знаете. А чем флеши отличаются от редана? Что есть апроши, куртины? В чем разница между бастионом и равелином? И главное — в чем предназначение всех этих построек?

— Вы понимаете, ваше высокоблагородие, — начал я выкручиваться, — никак не могу спорить с вашим профессионализмом. Но именно потому вы здесь, не правда ли?

— Я? — улыбнулся офицер. — Я здесь согласно приказу. Высочайшему приказу, не могу не отметить сей любопытный факт.

— Приказы не подлежат обсуждению, но подлежат неукоснительному исполнению. — пробормотал я чувствуя, что этот парень собирается взять меня в оборот. — Что же вы нашли в нем любопытного?

— Сам не знаю, Степан Афанасиевич, быть может личный приказ императора? Вы знакомы с государем?

— Имел такую честь. То есть был осенён милостью…

— Я тоже знаком, разумеется. Нас, офицеров инженерной части Его Величество знает всех лично.

Мне захотелось уязвить выпятившего грудь колесом офицера. Сказать, что государь лично знает не только офицеров инженерной части, но и всех дворников столицы, например. И половину извозчиков. Пришлось сдерживаться. Чем ему мой замок не понравился? Вполне симпатичный рисунок. Башенки красивые.

— И вот представьте, вызывает меня его высокопревосходительство. Являюсь. Получаю приказ немедленно сдать дела и отбыть с фельдъегерем в столицу. Каково! Делать нечего, и я подчиняюсь. В столице узнаю, что мне поручено строить крепость и выдаётся сей… рисунок. Автор — некий мужик, едва ли не крепостной. Должен заметить, те дела, что я сдал, тоже заключались в строительстве крепости. Несколько большего…хм…масштаба. Меня, тридцати лет от роду назначили начальником строительства… одной из жизненно необходимых для защиты государства крепостей! Карьерный рост, что уж скрывать. И вдруг такое. Как бы вы отреагировали на моём месте, Степан Афанасиевич? Только честно.

— Как насмешку, Кирилл Кириллович. — я чувствовал как от стыда краснею.

— Как абсурд. Ерунда. Чепуха. Фантасмагория. А мне ещё указывают, что надлежит снять саперный батальон, тоже, знаете ли, не занятый бездельем, и срочно, в кратчайшие сроки осуществить эту постройку в надлежащем виде. Сами понимаете, я потребовал объяснений! Что же — мне объяснили.

— Как же, ваше высокоблагородие? — в горле пересохло и очень хотелось пить.

— Ситуация щекотливая. Так и сказал мне его высокопревосходительство. Весьма щекотливая. И выход из неё ему видится в буквальном следовании предписанию. Очень разумный подход, Степан Афанасиевич, я вообще не из тех молодых людей воображающих себя умнее всех. Говоря откровенно, моя цель самому стать превосходительством. Ради чего ещё я столько учился и служил? И мнение вышестоящих, их умение понимать…тоже очень важно.

Офицер вновь замолчал, задумчиво глядя на бетонные творения. Я собирался с мыслями. Пускай мне была неизвестна разница между замком и крепостью (хотя мог изучить тему подробнее, галочку себе на будущее), но в людях разбираться я умел. По крайней мере, мне так казалось. Офицер повёл себя странно, мне показалось, что он переигрывает. Самую чуточку. Так не ведут себя с совершенно посторонними людьми, если человек не дурак. Зачем он это делает?

— Как же вы объясните всё это? — обвел рукою я «строительство».

— Логикой, Степан Афанасиевич, исключительно логикой. Я стал думать. Чем больше думал, тем больше убеждался в том, что ваша идея интересна.

— Моя идея?

— Да. Вы ведь не непременно «замок-крепость» построить желаете, а удивить. Удивил — победил, как говорится. Не правда ли?

— Вас интересно слушать, Кирилл Кириллович.

— О, я не любитель переливать из пустого в порожнее. Но справки, скорее даже слухи, о вас собрал, сколь было возможно, и, чтобы в них не утонуть, отбрасывал лишнее.

— Любопытно.

— Вы сумели заинтересовать своей особой самого императора. И не только, его превосходительство ручается, что вы близки и к государыне. Это правда?

— Смотря что понимать под определением «близки», ваше высокоблагородие. Ничего серьёзного.

— Ой ли? Ничего серьезного! Да каждый дворянин мечтает оказаться в близости к монаршей семье. А вы так принижающе…Вы не думайте нехорошо, я вам не враг. Думайте хорошо, и мы станем союзниками.

— Не совсем понимаю вас, Кирилл Кириллович.

— Вы похожи на новорождённого, не знающего границ дозволенного, оттого пытающегося определить их ощупью. Вы схватили птицу удачи за хвост и не желаете отпускать. Отлично понимаю. Кто бы желал иного? Вы хотите превратить случай в орудие. Но… где вы учились?

— В каком смысле, Кирилл Кириллович?

— В самом прямом. Какое ваше образование?

— Домашнее обучение, включая вояж в Европу. Диплома нет.

— Так я и думал. У вас нет системного образования, отчего вы хватаетесь за все что только возможно, надеясь на присущую вам удачу. И вам действительно везёт. Вы умудряетесь заниматься многим, и везде (если