Разговор конунга и страйкера явно затягивался. И я видел, что Острозубый это делает намеренно. Он сбивает первый гневный порыв толпы. Люди, разгоряченные призывами мести за павших северян, постепенно начали успокаиваться. Вон, кто-то из них разглядел в наших рядах своих соотечественников и начал делиться своими наблюдениями с соседями.

Острозубый это видел, поэтому давал время людям опомниться. А вот Эйрик Железнозуб в восторге не был: толпа, которую он так успешно разогрел, начала остывать. Плюс Харольд, похоже, слил его. Но даже так глаза вожака Бурых Волков сверкали злобой и решимостью. Отступать он явно не собирался.

Люди Харольда, заметив настроение своего конунга, больше ничего провокационного не выкрикивали. Все замерли в ожидании развязки.

—Тогда я вас внимательно слушаю, мессир!— произнес конунг и скрестил свои могучие руки на груди.

И Лорд Грэй начал говорить. По мере того как он рассказывал обо всем, что произошло с нами за этот день, выражения лиц собравшихся постепенно начали меняться. На смену гневу и готовности убивать мерзких южан пришли недоумение и озадаченность.

Когда Лорд Грэй закончил, Бьерн острозубый обернулся и взглянул на вожака Бурых Волков. В его внимательном жестком взгляде на короткий миг мелькнула насмешка. Эйрик Железнозуб был напряжен до предела. Его энергосистема полыхала и пульсировала.

—Послушай Эйрик,— склонив слегка голову набок и проведя по своей бороде широкой ладонью, излишне небрежно произнес Острозубый.— Я вот сейчас слушал этого южанина, и у меня появилось несколько вопросов. А что твои люди делали на моей земле? Почему таились на каком-то заброшенном хуторе? Почему не прибыли сюда, в мой лагерь?

Эйрик Железнозуб слегка замешкался с ответом. Я видел, как начали наливаться кровью глаза оборотня. Он явно был в бешенстве. Ведь в первом вопросе конунга крылась провокация. По сути, земля, на которой мы сейчас находились, принадлежала когда-то клану Бурых Волков, с которой род Острозубого их когда-то прогнал.

Провокация почти сработала, но Эйрика Железнозуба неожиданно поддержал конунг Харольд, которого, как оказалось, было еще рано сбрасывать со счетов в этом конфликте.

—Разве не ты сам пригласил всех сынов Севера на эти земли?— громко обратился конунг Седой Волк к Бьёрну. Он говорил на нортландском, странно при этом коверкая слова. Видимо, одно из северных наречий. Мне приходилось вслушиваться в каждое его слово, чтобы понять, о чем идет речь.— Или только чужакам позволено здесь охотиться? Да еще и убивать безнаказанно наших соплеменников! А уж о перемирии я вообще молчу.

Люди Харольда словно по мановению волшебного пера тут же встрепенулись. По их рядам пролетели одобрительные возгласы.

Вестонцы начали переглядываться. Лорд Грэй недоуменно посмотрел на своих оруженосцев, а те в свою очередь пожимали плечами. Похоже, я единственный из вестонцев, кто сейчас понимал, о чем говорит Харольд.

Слова Седого Волка, казалось, нисколько не смутили Острозубого, но я видел, как вспыхнула его энергоструктура.

—Люди этого слабого принца ведут себя здесь как дома, но ответ должны держать те, кто являются плотью и кровью этой земли!— продолжал говорить конунг Харольд.— Какой из законов нарушили люди Эйрика Железнозуба? И почему мы должны верить словам чужаков?! Да, я вижу среди них нортладцев, но все они из Винтервальда! В их рядах я не вижу ни моих людей, ни людей моего врага — ярла Сигурда Кровавого Меча! Все воины Эйрика мертвы. Разве это не странно? А может быть, им не нужны были свидетели, которые бы могли поведать нам, что действительно произошло на том хуторе?

В рядах северян началось нездоровое шевеление. Зря я думал, что Харольд отступил. Он просто затаился и ждал удобного момента для удара.

Я оглядел наши ряды. Вестонцы не понимали, что происходит. Некоторым винтервальдцы только-только начинали переводить речь Харольда. Я буквально кожей ощущал, как время утекает, словно песок, сквозь пальцы. Нас прямо обвиняли в убийстве и нарушении перемирия. Кроме того, принца Луи назвали слабаком. Каждый дворянин, услышав такие слова, обязан отстоять честь сына его короля.

Я тяжело вздохнул. Что ж, слова произнесены, и я их услышал. Будь я простым слугой, можно было бы промолчать, но здесь я дворянин, пусть и слегка бракованный. Если узнают, что я понял речь конунга Харольда, но промолчал — позора не оберешься. Сигурд и Аэлира говорили со мной на похожем диалекте. Они знают, что я все понял. Им наверняка плевать на мою реакцию, но осадок, если я ничего не сделаю, все равно останется. Благородная кровь и честь дворянина в этом мире не пустой звук.

Я положил свою ладонь на широкую спину Сигурда. Он как будто ожидал этого и тут же отстранился, пропуская меня вперед. Краем глаза я заметил его многозначительный взгляд. Хех… А ведь я был прав.

Под недоуменными взорами всех присутствующих я отделился от нашего строя и замер в нескольких шагах от обоих конунгов. Те как по команде повернули головы в мою сторону. Острозубый смотрел на меня заинтересованно, складывалось такое впечатление, что он уже знал обо мне, а вот Харольд презрительно окинул меня с ног до головы.

—Ваше величество!— громко произнес я и поклонился.— Позвольте представиться: Шевалье Максимилиан Ренар! Я прошу слова!

Острозубый снисходительно мне улыбнулся.

—Шевалье, надеюсь нет необходимости объяснять, что сейчас от каждого вашего слова зависит ваша жизнь?— спросил он, переходя на вестонский.

—Я — дворянин, ваше величество!— гордо подняв голову, произнес я.— Мой славный предок несколько сотен лет назад отправился в Первый поход в Тень плечом к плечу с принцем Альбертом Смелым! С самых младых лет меня учили отвечать за каждое произнесенное мной слово, ибо честь рода превыше всего!

Сказав это, я выразительно посмотрел на конунга Харольда, который, услышав мой ответ, начал хмуриться. Высокий и худощавый, его стройная фигура выделялась на фоне своих более коренастых вассалов. Безбородый, в сером длинном одеянии. Не знай я, что передо мной конунг, подумал бы, что это какой-то жрец. Его темные волосы были коротко острижены, и он носил на голове простой стальной венец — знак его королевского статуса.

Его лицо было сурово и всегда мрачно, словно он был вечно чем-то недоволен или раздражен. Его темные глаза казались еще более черными при свете факелов.

—Мне нравится ваш ответ, шевалье!— все также снисходительно улыбаясь, сказал конунг.— Вы можете говорить!

—Благодарю вас, ваше величество,— поклонившись, ответил я.

Обернувшись, я обвел взглядом наш строй, затем строй северян и продолжил:

—Я взял на себя смелость просить у вас слова по той простой причине, что меня, похоже, единственного смутило то, какие ответы были даны на ваши вопросы, заданные главе клана Бурых Волков.

Бьерн Острозубый внимательно посмотрел на меня, а потом бросил задумчивый взгляд на Эйрика Железнозуба, который явно воспрял после поддержки конунга Харольда.