– Ой, мам… боюсь, Игорь меня бросит…

– А ты не жди у моря погоды! Первая уходи! Переезжай ко мне, я одна живу в огромной квартире, места полно. Детям отдельную комнату выделим. Они не должны страдать из-за ваших скандалов. Девочки у тебя растут болезненные, ранимые…

– Мам, не трави душу!

– Это я во всем виновата? – обиделась пожилая дама. – Из-за меня Игорь по бабам бегает?

Варламова уже жалела, что позвонила матери, но больше ей не с кем было поделиться горем. Подружек она из ревности отвадила, с соседями старалась не общаться. Замкнулась в собственной раковине, посвятила себя семье. Думала, муж оценит ее старания. Куда там?

– Ой, кто-то пришел, – спохватилась она, услышав хлопок двери. – Наверное, Игорь. Извини, мам, я позже перезвоню…

Она выбежала в прихожую и оторопела. Варламов снял куртку и, не глядя на жену, прямо в грязных кроссовках отправился в кухню.

– Доброе утро, милый, – язвительно процедила она, шагая следом за ним. – Я тебя заждалась. Завтракать будешь? Или тебя в другом месте покормили?

Варламов молча достал из холодильника водку, налил половину стакана, сел за стол и залпом выпил. У него было усталое, обросшее щетиной лицо и царапина на щеке.

Жена села напротив и спросила:

– Где ты был?

– Гулял…

– Что с твоим лицом?

– Какой-то фраер на улице пристал, сигарету требовал. Я ему вмазал легонько, а он на меня с ножом кинулся. Пришлось проучить отморозка…

Царапина кровоточила, но Варламов не обращал на это внимания, поглощенный своими мыслями.

– У тебя кровь… надо обработать.

– Ерунда. Заживет, как на собаке, – буркнул он.

Его неопрятный вид, пятна на джинсах, испачканная обувь сбили жену с толку. «Может, у Фаины новый хахаль объявился? – подумала она. – Они с Игорем выясняли отношения? Это было бы слишком хорошо для меня».

– Фраер, с которым ты дрался… живой?

– Что ему сделается? – ухмыльнулся Варламов. – Полежит в луже, остынет и придет в себя.

– Надеюсь, не в луже крови?

– А что, на улице шел кровавый дождь?

– Я тебя знаю, – заволновалась жена. – Ты без тормозов. Особенно когда речь идет о…

Она прикусила язык, чудом не сболтнув лишнего. Мысли о Фаине вихрем крутились у нее в голове. Неужели любовница дала Игорю от ворот поворот?

Законная супруга воспрянула духом. Она не верила своему счастью, но удрученное состояние мужа свидетельствовало в пользу ее версии. С чего бы вдруг Игорь ввязался в уличную потасовку? Это давно не его уровень.

– Ну, что ты хотела сказать?

– Игорь, я… боюсь за тебя. Ты мог убить того человека.

– Я не собираюсь садиться за решетку. Стукнул его пару раз для острастки, и все.

– Ты проверил, он еще дышал, когда ты уходил?

– Не накручивай ни себя, ни меня, – вспылил Варламов, трогая пальцем свою щеку. – Черт, до сих пор кровит. Так и быть, обработай.

Жена достала из аптечки пузырек с антисептиком, вату, пластырь и приступила к делу. Царапина была глубже, чем казалось. Варламов терпеливо ждал, пока она закончит.

– Может, швы наложить надо?

– Соедини края и заклей, – сердито приказал он. – До завтра все затянется.

– Как тебя угораздило?

– Фраерок борзый попался, махал ножом, словно фокусник, аж в глазах зарябило. Я хотел его вырубить одним ударом, а он юркий оказался. Шмыг туда, шмыг сюда… Пришлось как положено гасить.

– Ты не перестарался, Игорь?

– Я себя контролирую.

– Там, где вы дрались, были видеокамеры?

– Не знаю. Ты намекаешь, что я его замочил? – взвился Варламов. – По-твоему, я полный идиот?

– У тебя кулаки как кувалды…

– Он меня чуть не порезал! А я должен был подставить другую щеку?

– Теперь шрам останется на лице, – вздохнула жена. – У тебя их и так хватает.

– Одним больше, одним меньше… Но этот фраер меня запомнит! Надолго.

– Ты сильно его покалечил?

– Скажем так, я отбил у него охоту приставать к прохожим…

Аля открыла глаза и облизнула сухие губы. Горло болело, на душе было муторно. Она приподнялась, спустила ноги в теплых носках на пол. Кто надел на нее эти носки?

Зазвонил телефон. На экране высветился номер матери Травкина. Учительница приложила трубку к уху с ощущением, что у нее из памяти выпал какой-то важный эпизод.

– Вам лучше, Александра Лиджиевна? – справилась женщина. – Я к вам приходила ночью, врача вызывала. Вы помните? У вас температура была под сорок. Простудились, видать.

– Температура?..

Аля посмотрела на стол и заметила шприцы в упаковке, ампулы и банку с малиной. Она сообразила, что вымокла под дождем и заболела. В детстве она часто подхватывала ангину, из-за чего родители отдали ее в спортивную школу. Укреплять здоровье.

– У меня в голове все путается… – призналась она.

– Еще бы! Вы бредили, метались в жару.

– Как же вы вошли?

– Дверь была не заперта. Я звонила, вы не брали трубку. Мы Антона искали… Бессонова.

– У меня? – поразилась Аля. Смутные догадки блуждали у нее в уме, не выстраиваясь в логический ряд.

– Я подумала, Антон у вас сидит, – объясняла Травкина. – Он после тренировки домой не пришел, Бессоновы и всполошились! Давай бить тревогу…

– Антон пропал?

– Слава богу, обошлось. Загулял парень, говорит, у девахи загостился. Из фитнес-клуба сразу к ней махнул. Так увлекся, что даже домой не позвонил. Достанется ему теперь от отца на орехи. Бессоновы жутко перенервничали, всю ночь не спали. Я их понимаю…

Травкина тараторила без остановки, а учительница пыталась вникнуть в смысл ее слов. Антон куда-то пропал, потом нашелся. Обрывки фраз и фрагменты картинок теснились в ее сознании: трупы с колотыми ранами… не в меру любопытный водитель джипа… разговор с Шубиным… шум воды в ванной… чужая женщина со шприцем в руке…

– А что за деваха? – запоздало осведомилась Аля. – Одноклассница?

– Да кто ж знает! Антон скрытный, из него ни слова не вытянешь. Твердит, мол, не выдам девушку, хоть режьте. Что с ним сделаешь? Бессоновы ругали его, стыдили, а толку? С Антона как с гуся вода…

– Что сказал врач?

– Насчет Антона? Ему не врач нужен, а отцовский ремень.

– Я вообще-то о себе…

– Ой, простите! – смутилась Травкина. – Конечно, конечно… Ангина у вас, надо антибиотики колоть. Есть кому?