Объявили о приходе леди Марии. Она вошла медленно, покачивая бедрами, в платье, затканном золотой нитью, с роскошным ожерельем на шее. По одну ее руку шагала Сьюзен Кларенси, по другую – ее сестра Елизавета. Елизавете нет еще и десяти, но она высокая, ростом почти с Марию, и держится так, что кажется старше своих лет. Пышные огненно-рыжие волосы доходили ей до талии; у нее большие черные глаза и красивые губы сердечком. Простое по покрою платье из темно-синего бархата подчеркивало красоту девушки. В тонких пальцах она сжимала книгу. В отличие от старшей сестры, Елизавета держалась как принцесса; она выступала с высоко поднятой головой, невозмутимая, с полуулыбкой на губах. Король признал обеих дочерей незаконнорожденными. Мария слегка горбилась и с подозрением смотрела на всех и каждого. Елизавету же как будто вовсе не трогала холодность отца и собственный неопределенный статус. Катерина вспоминала, каким был король в молодости; младшая дочь унаследовала его черты. Интересно, думала Катерина, не будет ли сходство с отцом благодатью для девушки.

Мария и Елизавета поздравили ее.

– Завтра вы станете моей мачехой, – сказала Мария, криво улыбаясь, словно сама себе не верила, и продолжала: – Моя предыдущая мачеха была на десять лет моложе меня. – Она язвительно усмехнулась. Раньше Мария ни разу не заговаривала с ней о свадьбе. Катерине показалось, что для Марии завтрашнее венчание – больной вопрос. Марии давно следовало выйти замуж. – Вы хотя бы старше меня, пусть всего на четыре года… – После паузы она продолжила: – И мы с вами друзья.

– Да, друзья, – согласилась Катерина, взяла Марию за руку, притянула к себе и поцеловала в щеку. Та немного оттаяла. – И я сделаю все, что могу, чтобы… – она подыскивала слова, пытаясь потактичнее сказать Марии, что она постарается смыть с нее пятно незаконности, – ускорить ваше дело.

Редкая искренняя улыбка ненадолго появилась на лице Марии, затем она легонько подтолкнула сестру вперед.

– Я с гордостью буду звать вас матушкой! – объявила, подойдя к ней, Елизавета.

Она прочла стихотворение на латыни. Слова легко слетали с ее губ, как будто она чаще говорила по-латыни, чем по-английски. Дамы не в силах были оторвать от нее взгляда. Все дивились ее красоте и уму, только Мария презрительно кривила уголки губ. Катерина вздохнула: из-за матери Елизаветы король развелся с матерью Марии. Она молилась про себя, просила у Бога, чтобы не только отец потеплел к дочерям, но и между сестрами установились дружеские отношения.

Вошли еще дамы, племянницы короля. Маргарет Дуглас, дочь старшей сестры короля, супруги короля Шотландии. На ней было платье из зеленой парчи, расшитое золотом; в рукаве она несла собачку. Катерина заметила озорной блеск в ее глазах и вспомнила, что король приказал посадить ее в Тауэр за то, что она без разрешения выбрала себе мужа из семейства Говард. Правда, после ее освободили, но считали ненадежной. Ее кузина Фрэнсис Брэндон совсем из другого теста; она была на последних сроках беременности и шла вперевалку, держалась надменно. Она упорно говорила по-французски, чтобы кто-нибудь не забыл – ее мать, Мария, младшая сестра короля, когда-то была королевой Франции. Катерина радовалась при мысли о том, что эти высокопоставленные дамы, представительницы лучших семей в стране, будут ее свитой. Они будут приседать перед простушкой Катериной Парр, чьи предки не столь знатны и знамениты… Стэнхоуп принужденно улыбалась. На ней многослойное парчовое платье малинового цвета, на белой атласной подкладке, а ее чепец был сплошь расшит драгоценными камнями. Видимо, она решила затмить всех своим нарядом. Анна Стэнхоуп помешана на правилах иерархии. Еще в детстве, в школьном классе, она задирала нос перед Катериной. Катерина невольно злорадствовала, видя, как Стэнхоуп заставляет себя улыбаться; неискренняя улыбка словно приклеилась к ее лицу. Следом вошла Кэт Брэндон в парчовом платье небесно-голубого цвета, которое оттеняло ее черные глаза. Кэт, похоже, наплевать на то, что она герцогиня Саффолк; ей все равно, кто кому должен кланяться. Мег угрюма; она дрожала, несмотря на июльскую жару; пряди влажных каштановых волос прилипли ко лбу, с лица не сходило тревожное выражение. Кэт взяла ее за руку и потащила вперед.

– В чем дело, Мег? – спросила Катерина.

Мег не из тех девушек, кто расцветает в окружении множества людей; Катерина знала, что Мег охотнее посидела бы в приемной с Дот, а не изнывала здесь среди чванливых дам.

– Как мне вас называть, когда вы станете королевой, – ваше величество? – дрожащим голосом спросила Мег. Этим вопросом она донимала ее уже много дней.

– Мег, обращение «ваше величество» предназначено только для короля. Ко мне на людях можно обращаться «мадам» или «ваша светлость». Давай лучше спросим сестрицу Анну; никто лучше ее не разбирается в тонкостях придворного этикета.

– Обычно к королеве-консорту обращаются «мадам», а официально – «ваша светлость», – вмешалась Анна Стэнхоуп, которая, должно быть, подслушивала их, хотя стояла в противоположном углу. – Правда, была одна королева, которая предпочитала, чтобы ее всегда называли «светлостью»…

Все понимали, что она имеет в виду мать Елизаветы, которую не полагается называть по имени публично.

– Как бы там ни было, Мег, – продолжила Катерина, – наедине мы будем обращаться друг к другу так же, как и всегда, и я по-прежнему буду тебе матерью. – На лице Мег появилась слабая улыбка. – Представь, – Катерина подмигнула девушке, – ты еще можешь выйти за маркиза, и тогда нам всем придется называть тебя «миледи».

Мег снова помрачнела, и Катерина поняла свою ошибку.

– Не дразни ее, – предостерегла Катерину сестрица Анна.

– Я ни за кого не выйду замуж, матушка, даже за герцога, – заявила Мег. – Я хочу всегда оставаться с вами.

– Когда-нибудь мужчина украдет твое сердце, – ласково произнесла Кэт Брэндон.

Катерина невольно вспомнила Томаса, и у нее больно сжалось сердце. Где-то он сейчас? Наверное, далеко за границей, забыл о том, что разбил ей сердце, и любезничает с иностранными красотками…

– Не будет этого, – возразила Мег, и ее глаза наполнились слезами.

– Мег, я не хотела тебя обидеть, – улыбнулась Кэт. – Помнишь, что я просила тебя почитать? – Она протянула Мег стопку листов.

– Что там у вас? – заинтересовалась Катерина.

– Леди Саффолк хочет, чтобы я почитала вслух, – бормочет Мег, с трудом взяв себя в руки.

Подошли придворные дамы; в своих разноцветных нарядах они были похожи на стайку пестрых птичек. Сейчас король наверняка одобрил бы свиту своей невесты. Елизавета держалась впереди; похоже, она совсем заворожила Мег, девушка не могла оторвать от нее взгляда.

– Леди Саффолк просила меня, – продолжила Мег, и румянец залил ее от шеи до лба, – прочесть одну вещь в честь вашей свадьбы.

Видя, как смущается Мег, Катерина взяла ее за руку, желая успокоить, и заметила, что ногти, которые та грызла несколько недель назад, снова начали отрастать. В ней загорелась надежда: может быть, девочке все же удастся справиться с прошлым.