– Мне нужно поговорить с тобой, Кейт. – Он отошел от стены и приблизился к ней.

Ей казалось, что она выплакалась на десятки лет вперед, но стоило ему заговорить с ней, и она почувствовала, как слезы снова подступают к глазам, а в горле застрял комок.

– Еще одна ложь? Нет, я думаю, хватит!

– Подожди! Я боялся сказать тебе правду, боялся потерять тебя, Кейт. Я люблю тебя!

Он наконец сказал ей те слова, которые она так хотела услышать еще несколько часов назад, но не теперь.

– Откуда я могу знать, что это правда? И потом, кто это говорит? Кто именно любит меня? Эдгар или Даррен?

Ее глаза привыкли к полутьме, и теперь она могла разглядеть его.

На нем была дорогая модная одежда, которая отлично сидела на нем – высоком, стройном.

Он даже внешне стал для нее незнакомцем.

Ей хотелось закричать, хотелось ударить его. Нет, она любила человека, которого на самом деле не существовало, а тот, кто стоит перед ней, – самовлюбленный, напыщенный придурок, достойный только ее презрения.

– Уходи, – сквозь зубы прошипела она.

– Пожалуйста, Кейт. Я должен вернуться домой. Мой отец болен. Но я не мог уехать, не увидев тебя.

– Ну что же, теперь ты увидел меня. Можешь спокойно уезжать. Все! Оставь меня в покое!

Кейт приводило в бешенство то, что она не может скрыть дрожь в своем голосе. Она распахнула дверь и, не оглядываясь, вошла внутрь.

– Кейт, пожалуйста… Я не раз пробовал сказать тебе. Никто так много не значил для меня, как ты. Я не хотел травмировать тебя. Я только хотел укрыться от всех, но встретил тебя и влюбился…

Кейт душила ярость, она завопила:

– Ты хорошо развлекся, прикинувшись бедным человеком и общаясь с бедными людьми, будучи богатым и преуспевающим. Наверное, тебя это очень забавляло. Но зачем? Я ведь доверяла тебе! Я чувствую себя героиней какого-то глупого телешоу про Холостяка Года. Только я не регистрировалась для участия в нем. Я просто жила и радовалась жизни, пока ты не появился! – Кейт посмотрела на Даррена с ненавистью и презрением. – Все, что мне было нужно, – это честность.

Она не хлопала дверью, она просто спокойно закрыла ее, вычеркивая того, кто остался за порогом, навсегда из своей жизни. Она не хотела больше его видеть. Никогда.

Шаги Даррена гулким эхом отзывались в длинных коридорах больницы, похожих на лабиринт. Он вошел в отделение реанимации: здесь полы были устланы коврами. Его шаги стали бесшумными. Это напомнило ему библиотеку, где все стараются вести себя тихо.

Медсестра указала ему на нужную палату и предупредила, что посещение не должно быть длинным, больному нужен отдых.

И вот Даррен стоял в дверном проеме, глядя на своего отца.

У Даррена в горле застрял ком. Ему было так странно видеть, что мощное тело его отца, теперь беспомощное, лежит на постели, опутанное трубками и проводочками.

Отец был в палате один, но стены, сделанные из стекла, не позволяли чувствовать уединенность. Даррена это раздражало.

– Привет, папа, – сказал наконец Даррен.

– Так, я должен оказаться при смерти, чтобы увидеть собственного сына!

– Папа, извини. – Голос Даррена был хриплым, он прокашлялся и продолжил: – Как ты себя чувствуешь?

– А как ты думаешь? Они наприкрепляли мне всяких трубок, так что я даже пошевелиться не могу!

Даррен улыбнулся. Это очень походило на его отца. Молодой человек пододвинул стул к его постели.

Старик повернул к нему голову.

– Даже твой бестолковый адвокат Барт не смог тебя найти. Твоя мать просто с ума сходит!

– Я не думал, что могу вам срочно понадобиться. – Даррен смотрел на свои руки.

– Ладно, рассказывай, пока я не получил еще один сердечный приступ! Что ты делал?

– Я работал на компьютере и почти закончил специальную образовательную программу.

Его отец оценивающе смотрел на него, его глаза сузились:

– Так, ты считаешь, что сделал кое-что полезное? Я предполагаю, это значит, что ты не вернешься в мою фирму?

Даррен внимательно посмотрел на отца. Тот был тих, он ждал.

Легкое гудение аппаратов наполняло комнату, антисептический запах щекотал нос.

Молодому человеку не хотелось говорить об этом сейчас. Он боялся, что отец слишком разволнуется, начнет ругать компьютеры, убеждать сына, что он не прав.

– Я должен идти по своему собственному пути, папа, – негромко, но твердо сказал Даррен.

К удивлению Даррена, по лицу старика расползлась усмешка:

– Я тоже убежал в Нью-Йорк.

– Что? – Глаза Даррена округлились. Он ожидал услышать брань, а вместо этого получил улыбку.

– Я был моложе, чем ты, и думал, что мой старик не прав и живет не так, как хотелось мне. У него был свой гастроном, и он хотел, чтобы я унаследовал его бизнес. Но мне хотелось совсем другого, и я сбежал, – старик хихикнул. – Ну, что ж, дальше ты знаешь. – Отец грозно посмотрел на Даррена и погрозил ему пальцем. – Но я уважал своего отца! И прислушивался к тому, что он говорит, хотя и считал, что я умнее всех.

Даррен поерзал на стуле, подумав, что стулья специально сконструированы таким образом, чтобы свести посещение больного к минимуму.

После небольшой паузы старик сказал:

– Улан Мэри Джейн обручилась с Лэрри Норбертом.

Даррен не мог поверить, он фыркнул со смехом:

– Она собирается выйти замуж за Лэрри?

– Он теперь младший банкир в фирме ее отца. – В голосе Кэйзера-старшего чувствовалось неодобрение.

– Ну, я же предупреждал тебя, пап, что она мне не пара, – улыбнулся Даррен и на минуту задумался, стоит ли шокировать своего отца еще одной новостью, но решил не откладывать это в долгий ящик. – Я, гм… я должен сказать тебе еще кое-что, пап…

– Судя по твоему выражению лица, это может грозить мне вторым инфарктом, да?

– Нет, нет, что ты! Все дело в том, что я познакомился в Сиэтле с девушкой. – Даррен схватился руками за голову. – О боже, папа, я устроил такой маскарад и теперь не знаю, как все исправить.

– Она тебя сначала охомутала, а теперь преследует, шантажируя?

– Нет! Она не знает, кто я. Вернее, не знала. А когда узнала, то бросила меня.

Его отец непонимающе посмотрел на сына:

– Что значит бросила? Как можно бросить Даррена Эдгара Кэйзера-младшего? Она хоть знает, насколько ты богат?

Даррен еле слышно рассмеялся:

– Она любила меня, когда я был простым компьютерщиком, бедным парнем, но теперь, когда узнала, что я Холостяк Года, она не хочет меня видеть!