Его отец подозрительно посмотрел на него:

– А она случайно не больная на голову, сын?

– Нет, папа, – с укором ответил он и, подумав секунду, добавил: – Знаешь, она бы тебе понравилась. У нее такой горячий характер, и она так красива, что от нее невозможно отвести глаз.

– И ты позволишь ей удрать?

– Но я же сказал тебе, что она прогнала меня, когда узнала, кто я.

Старик громко вздохнул и, подняв глаза к потолку, произнес:

– Женщины!

Улыбающаяся медсестра появилась с небольшим подносом в руках.

– Время принимать лекарства, господин Кэйзер, – сказала она, – и я думаю, что молодой человек уже достаточно побыл у вас сегодня. – Она все еще улыбалась, но тон ее голоса предупреждал, что она не пойдет на уступки.

Пора было уходить.

Даррен взял отца за руку:

– Я приеду завтра, папа. Не волнуйся, ладно?

– Ты тоже, – ответил отец. Он еще долго улыбался после ухода Даррена.

Кейт знала, что Даррена нет в доме. Она почувствовала это, когда вернулась с работы на следующий день после того, как они расстались.

Он предал ее и уехал.

Она надеялась увидеть очередное письмо, оставленное им в дверях. И хотела разорвать его, не читая. Но только не было никаких писем.

И цветов тоже не было. Она, конечно, опять отнесла бы их тем пожилым людям из дома престарелых. Но не было и цветов.

Кейт решила, что лучше всего ей заняться выполнением домашних заданий, к тому же она пропустила один урок, проплакав у Руби.

Глядя на страницы с математическими уравнениями, девушка все равно продолжала думать об Эдгаре.

Это было похоже на смерть любимого. Эдгара больше не было, он навсегда ушел из ее жизни.

А Даррен – это тот тип молодых и богатых парней, что смотрят на девушек, подобных Кейт, сверху вниз и общаются с ними только ради забавы.

Теперь, вернувшись домой, Даррен, наверное, сидит в каком-нибудь дорогом, престижном клубе и рассказывает своим приятелям о том, как весело поразвлекался в Сиэтле.

Кейт сломала пополам карандаш, который держала в руках. Она не могла успокоиться.

В последующие дни она старалась работать как можно больше, соглашаясь на все дополнительные смены, а когда была дома, садилась за уроки. Работа – лучший лекарь. И Кейт, не скупясь, загружала себя работой.

Но мысли о Даррене, как тень, преследовали ее.

Руби старалась, как могла, развлекать Кейт, все время была с ней рядом. Как-то вечером она уговорила Кейт сходить в кино. Но фильм оказался о любви, и Кейт, не сдерживая рыданий, плакала прямо в кинотеатре.

На телефонные звонки Кейт не отвечала.

Так прошло несколько недель, но боль от потери любимого не уменьшилась. Наоборот, стала сильнее.

– Ты выглядишь ужасно, – сказала ей Руби, размешивая кофе со сливками в чашке. – Что и кому ты пытаешься доказать? Работаешь, не щадя сил, учишься в школе. И зачем? Зачем тебе эта глупая школа? Этот херувимчик вынудил тебя, не так ли?

Кейт молча уставилась в кружку с кофе и разглядывала коричневатую жидкость, часто моргая, чтобы не заплакать.

– Ладно! Но возьми себя в руки! Надо продолжать жить дальше! Надо радоваться жизни!

– Я пробую, Руби! Я очень стараюсь! Но это не так легко, как может показаться, – пробормотала Кейт.

– Нет, ты не стараешься! Ты себя жалеешь! Сколько писем ты от него получила?

– Ни одного.

– Что? Он не написал тебе ни одного письма?

– Нет, он писал, только я рвала их, не читая.

– О, уже хорошо. А телефон?

– Я не отвечаю на телефонные звонки и выключила автоответчик.

– Да, но этого недостаточно. Думаю, тебе нужно переехать.

– Переехать? – Кейт была ошеломлена.

– Да, в твоем доме тебе все напоминает о нем. Каждый раз, когда звонит телефон, ты думаешь, что это он. Каждый раз, когда приходит почтальон, ты считаешь, что он принес письмо. Ты должна переехать, пока окончательно не раскисла.

– Не поможет. Его ведь показывают по телевизору и печатают о нем статьи во всех газетах.

– О бог мой! Я надеялась, ты не станешь смотреть новости про него. Я, если честно, вообще не узнала в этом Даррене Кэйзере Эдгара.

В новостях, собственно, было небольшое интервью с Дарреном. На вопрос, чем он занимался, пока скрывался, Даррен ответил, что преследовал некоторые личные интересы. И все. Кейт от возмущения чуть не разбила телевизор.

А Даррен нашел время сделать стрижку. Теперь его волосы снова были золотисто-пшеничного цвета. Он предстал перед телезрителями не в костюме, а в свободного покроя одежде. Но и эта одежда, Кейт могла поклясться, стоила целое состояние.

И, в отличие от Руби, Кейт узнала бы его в любой одежде и с любой прической.

Переезд, действительно, пойдет мне на пользу, решила Кейт.

– Ты права, – ответила она Руби, – новое жилье – это то, что мне сейчас нужно. Так или иначе, мне нужно подыскать более дешевую квартиру. Мне нужно экономить деньги на учебу.

– Тебе нужно избавиться от ненужных воспоминаний в первую очередь, – резюмировала Руби.

– Да, Руби, ты гений. – Она подняла чашку с кофе, словно это был бокал вина. – Так выпьем же за новую жизнь!

Подходящая квартира нашлась через несколько дней.

Кейт перебирала книги, решая, какие из них ей стоит взять с собой, а от каких можно избавиться, когда в дверь позвонили.

Это был посыльный с телеграммой.

– У вас все в порядке с телефоном? – спросил он. – Мы не могли вам дозвониться.

Телефон, действительно, звонил каждый час, но Кейт и не подумала отрываться от упаковки вещей.

– Извините, – сказала она, краснея, – я была очень занята.

Кейт боялась телеграмм, ей казалось, что они всегда сообщают только о том, что кто-то умер, с последующей фразой: «Срочно приезжай!» Этого Кейт никогда не понимала. Куда торопиться, если человек уже умер?

Ее руки дрожали от волнения, когда она, вернувшись в квартиру, разворачивала лист с телеграммой.

«Кейт.

Прибуду в Сиэтл сегодня вечером.

Должен увидеть тебя.

Даррен».

– Будь ты проклят, Даррен Эдгар Кэйзер, – прокричала девушка, затем разорвала телеграмму на мелкие кусочки и подбросила их вверх, словно конфетти.

Кейт схватила телефон и быстро набрала номер Руби. Она спешила, боясь, что не успеет найти укрытие до того, как приедет Даррен.