углу – им еще предстояло заняться. Кэтрин уселась на диван, ее мокрые волосы были замотаны полотенцем. Она собиралась послушать вечерние новости, а потом еще одну ночь провести под плач матери в темноте.

Агнес ждала в глубине кухни. При выключенном свете из этой комнаты открывался лучший вид на Пит-роуд. Каждую ночь она высматривала черное такси и загоралась надеждой, услышав рокот дизельного двигателя. Она весь день прикладывалась к пивной банке, но это ей не помогало. Она ходила между окном и своим тайничком под кухонной раковиной. По щелчкам фиксатора дети могли посчитать, сколько раз она открывала шкафчик, а значит, и делала глоток-другой.

– Ма, что можно поесть? – прокричал Лик с канапе.

Агнес перестала отковыривать корочку на подбородке. Она посмотрела на кастрюльку на электрической плите.

– Могу суп подогреть.

– Гороховый? – спросил Лик.

– Да.

– Не, если в нем горох, не надо, – сказал Лик, слегка уязвленный тем, что его пятнадцатилетняя война с овощными супами осталась незамеченной.

– Слышь, ты, недоумок, – ну и пусть гороховый, зато музыкальный, – съязвила Кэтрин.

Лик уперся ногой сестре в бок и стащил с ее головы полотенце, прихватив заодно и немного волос. Он назло ей забросил полотенце в дальний угол. «Отсоси», – произнес он одними губами. Они пришли к молчаливому согласию не привлекать к себе лишний раз внимание матери.

Кэтрин встала, чтобы забрать полотенце в другом конце комнаты. Она хранила свою девственность, как ей и советовала Лиззи, а потому теперь свадьба с Дональдом-младшим была не за горами, а тогда ей уже не придется делить спальню ни с братом, ни с матерью в этой влажной морозилке. Только эта мысль и удерживала ее здесь – так или иначе она вскоре должна была покинуть этот дом.

Кэтрин снова намотала полотенце на голову и щелкнула брата по лбу, потом отправилась посмотреть, что делает мать. Агнес рассеянно кружила по кухне, как игрушечный поезд. Время от времени она останавливалась и открывала шкафчик под раковиной, наполняла кружку из банки в полиэтиленовом пакете, после чего делала большой глоток. Кэтрин открыла дверь шкафчика ногой, с облегчением увидела, что Агнес наливает себе в кружку не хлорку.

Кэтрин поморщилась, заглянув в кастрюлю с застывшим супом.

– Ма, а давай закажем что-нибудь у китайцев с доставкой.

– Хорошая мысль! – поддакнул Лик из соседней комнаты.

Кэтрин сказала только про китайский ресторан, но Агнес услышала про Шага. У нее появилась странная способность что угодно связывать с Шагом. Ее глаза просветлели.

– Я могу позвонить в диспетчерскую, узнать, приедет ли Шаг сегодня, – радостно предложила она. – Может, он привезет чего-нибудь китайского.

Кэтрин застонала. Шаг предупредил Агнес, что она не должна звонить в диспетчерскую. К длинному списку того, что Агнес не должна делать, если хочет, чтобы он приезжал, Шаг добавил и пункт про диспетчерскую. Это были его штрафные санкции по больному месту. Но, может быть, если он узнает, что дети голодны, он приедет и на несколько часов все снова будет хорошо. Она могла бы привести себя в порядок, тогда он может провести с ней всю ночь на раскладном диване. Агнес отхлебнула из кружки и задумалась над своим сценарием: вроде все нормально, трезво, просто. Говори легко и улыбайся в трубку. В прошлые разы ничего из этого не получалось, а сегодня она, сама не зная почему, ужасно хотела попробовать еще раз.

Агнес села за столик, обтянутый кожзаменителем, закурила для успокоения нервов. Набрав номер, она повернула помолвочное кольцо, словно человек на другом конце провода мог его увидеть. Золото ее обручального колечка отливало какой-то грязной желтизной.

Женский голос по телефону ответил с раздраженным хрипом:

– «Нортсайдское такси». – Голос Джоани Миклвайт. Агнес знала ее только шапочно.

– Привет, Джоани, это вы? Говорит миссис Бейн.

– О, привет, милочка. Чем могу? – Голос Джоани звучал неприветливо, как если бы она свернула за угол и наткнулась на человека, от одного вида которого ее коробило.

– Можете передать Шагу, чтобы позвонил домой? – сказала Агнес. «Знает ли Джоани, что Шаг меня бросил? – подумала Агнес. – Знают ли сослуживцы, что он не спит со мной?»

– Сейчас попробую. Повисите на трубке, милочка?

В трубке воцарилась тишина – Джоани перевела ее в режим ожидания, пока пыталась связаться с Шагом по рации. Вернулась она спустя целую вечность.

– Еще здесь?

Она застала Агнес на затяжке. Агнес выпустила дым вверх.

– Да, я здесь. Нашли его?

Джоани ответила не сразу, и Агнес замерла, опасаясь услышать отказ.

– Ага. Он сказал, что перезвонит через какое-то время.

Агнес оживилась, что-то вроде надежды загорелось у нее в груди, она теперь с нетерпением ждала его, своего собственного мужа. Она подумала, не надеть ли ей к его приезду бархатное платье, еще она подумала, есть ли у нее время побрить ноги.

Потом Джоани добавила:

– Агнес, я знаю, он вам всего не говорил, милочка. – Она запнулась: – Я… я только хотела, чтобы для вас это не стало неожиданностью, у меня и в мыслях ничего такого не было. У меня своих семеро детишек. Ну и мне жаль, что так получилось.

К приезду Шага догорали последние костры. Дети уже лежали в кроватях, сердитые и голодные. Агнес не могла заставить себя прикоснуться к китайской еде. Она видела, как волосы упали у него с плеши, когда он заталкивал большие куски себе в глотку. Он, несмотря ни на что, не потерял аппетита, и это убивало ее. Агнес потерла виски и села распаковывать еще не распакованное. Красных чемоданов по-прежнему не было.

– Она хорошая хозяйка?

– Я бы не сказал, – ответил он, не поднимая глаз.

Агнес приложилась к банке лагера и пила, пока ей не понадобилось перевести дыхание. Она опустила банку, вздохнула и спросила:

– Симпатичная?

– Я тебе сказал по телефону. Не хочу я никаких гребаных разговоров о ней. – Он разломил пополам кусок белого хлеба. – Дай поесть спокойно. Я не ругаться сюда приехал.

Агнес надолго замолчала, тщательно обдумывая, что сказать дальше. Ее левая рука беспокойно трогала нож. Ее разрывало между желанием начать ссору и зарезать его и желанием оставить здесь подольше. Когда она заговорила снова, ее голос звучал ровно и спокойно. Ей помогало и то, что она не смотрела на мужа.

– Так, значит, с нами этого не случится, да? Начать с чистого листа?

Шаг перестал жевать. Он пожал плечами.

– Это и есть чистый лист, Агнес. Я больше не мог выдержать.

Она закрыла лицо руками. Краска на ее ногтях была яркая, словно она только что ее нанесла.

– На кой хер ты привез меня сюда?

Шаг отодвинул