И Валя подумала, счастье, что никто не знает про художника-авангардиста Васю, этот увалень подписал бы своим именем всё, что скажут.

– Гепатитку поеду с тобой встречать, ты с наркушами не умеешь, – предупредила Вика.

– А кто тебя воспитал?

– Я ж из тебя верёвки вила! На шее сидела и копытами помахивала!

Когда полусонные Валя с Викой подошли к вагону поезда, дорогу перегородила высокая полноватая девушка в мешковатом платье с клеёнчатой челночной сумищей и испуганными детскими глазами:

– Тёть Валя, я – Оля.

– Здорово, чувиха, – распорядилась Вика. – Берём тачку, чешем в больницу. Въезжаешь?

Оля покорно кивнула. Она не вписывалась в ожидаемый образ девчонки, на которой пробу ставить негде, а выглядела несчастным перепуганным подростком.

По договоренности Горяева, ехали в такси на Соколиную Гору. Вика расспрашивала Олю, и та, не стесняясь, рассказывала:

– Дома жить – ржавчина… Брат всегда пьяный, мать орёт. Парень мой – тоже алкаш, бил сильно. Сотрясение мозга набил. Потом сказал, убью… Я и решила, досвидос! Прилепилась к взрослому бандиту, чтоб заступился. У бандита бильярдная. Мы с ним в квартире… В общем, в вашей квартире, тёть Валя. Открыл кейс, а там шприц. Умоляла меня не колоть, страшно. Он не бил, говорил, хорошо будет, спасибо скажешь! Уколол меня и себя, стало легко, как в детстве! Три ночи не спали, есть не хотелось, говорили, и ваще всякое… Потом уехал. А мне куда? Пошла к подруге, там у неё парень. К другой пошла, родители выгнали, мол, подстилка бандитская. В подвале торчки, я – к ним. Куда ещё? Говорят, бабки заноси. Домой зашла, материно кольцо стырила. И понеслось… Потом болеть стала животом, кости ломит, понос, рвота… Вся пожелтела. Торчки говорят, если пожелтела и отпустило, желтуха обычная. Если хуже – в больницу. Врач кровь взял, говорит, всё – облом.

– Ты, коза, вперёд-то смотрела? О жизни думала? – взорвалась Вика.

– Вика, прекрати, – осадила Валя.

– Хоть знаешь, что после герыча не рожают? – продолжала Вика тоном классной руководительницы. – Это тебе не винт!

– Куда мне рожать? – удивилась Оля. – Жить негде. Вылечусь, на стройку пойду. Тряпки возить, как мамаша, не умею.

– На стройку с твоей печенью? И смотри у меня, если в больнице дозу найдёшь! – погрозила Вика.

– Как найду? Кроме вас, никого и не знаю!

– Это для вашего брата, нарка, не проблема, – покачала головой Вика.

Больница на Соколиной горе была страшная, ободранная. Перед Валей расшаркались, Олю ждала отдельная палата на шесть пустых кроватей, а стекло в коридор затянули простынями.

Переодевшись в халатик серого цвета, Оля и сама стала похожа на крупную испуганную мышь. Зашёл молодой врач, велел Вале с Викой ни до чего не дотрагиваться, раздражённо добавил:

– Сделали что могли. Туалет общий.

– Спасибо большое! – кивнула Валя.

– Понимаю, вы звезда… Но меня главврач вызвал, велел, чтоб каждые два часа вам звонил, отчитывался. А на мне ещё сто таких, как ваша!

– Извините, – стала оправдываться Валя. – Можно, буду звонить раз в день?

– Это лучше, – кивнул он. – Вы вроде из медиков?

– Медучилище.

– Анализы привезли?

– Вот бумажки. – Оля достала бланки анализов.

Когда врач ушёл, Вика вывернула содержимое Олиной челночной сумки и поделила на две кучки. В правой оказались мыло, шампунь, зубная щетка, паста, прокладки, туалетная бумага, бельё, расчёска, общая тетрадь и четыре банки сгущёнки.

В левой – одежда, кошелёк, жалкая косметичка и два батона сухой колбасы. Правую Вика уложила в тумбочку, левую сгребла в сумку и придвинула себе.

– Мамаша сказала, с голоду тут помру, – умоляюще глянула на Вику Оля.

– Копчёную колбасу нельзя. Вот пакет с едой по диете. Буду тебе такую носить, – хмуро ответила та.

Когда уходили, окликнул врач:

– Запущенная очень… Чем лечили?

– Я её утром впервые увидела, – пожала плечами Валя. – Дочка одноклассницы из провинции.

– Ничто человеческое вам не чуждо? – усмехнулся врач.

– А думали, я Баба-яга?

– Жена от вас млеет, книжку вашего мужа-артиста купила…

– Не в курсе, сколько за вранье в таких книжках платят? – грубо спросила его Вика. – Вы нам девочку не проглядите! По полной программе с вас спросим!

– Спрашивайте, как я, олух царя небесного, за две копейки вкалываю! – возмутился он. – То ли ребёнку домой заразу притащу, то ли нарк ножом пырнёт за то, что курьера с дозой не пускаю! Вам никто спрашивать не запретит, потому что вы на ероплане, а я – в помойной яме.

– Что нужно для лечения? Дайте список, – попросила Валя.

– Да всё нужно! Начиная с постельного белья. Вашей новое постелили, другие на рвани лежат…

Шли от больницы вдоль большого шоссе. Валя видела, насколько для Вики болезненно общение с Олей.

– Уеду, кто будет врачу звонить?!

– Прям без тебя планете трындец? С врачом мой кент Мамочкин перетрёт, у него ВГИК – второе высшее, по первому – терапевт.

Вале стало обидно от того, как просто всё устраивается без неё, но виду не показала:

– Вернусь из Дании, внесём аванс за квартиру. Почему же Ада ещё и на Данию расщедрилась?

– Любая уважухистая контора держит представительского чела, чтоб шастал на свадьбы и похороны вместо первого лица.

– Мне бы твои мозги, – засмеялась Валя.

– При твоей фактуре ещё и мозги? Боливар не вынесет двоих!

– Виктор гонит перед Данией в провинцию, – вспомнила Валя. – А как же проголосовать?

– Мы с Горяичем тебя посчитаем, – пошутила Вика. – К приезду этой овцы книгу про наркоту листала. Пишут, от роли в семье зависят шансы стать нарком. На обезьянах экспериментировали – у подчинённых обезьян выше предрасположенность к герычу.

– Обезьян кололи героином? – не поверила Валя.

– У них на могилах выбито «отдали жизнь науке». И ещё въехала, хватит стоять на полупальцах, – твёрдо сказала Вика. – Буду пилить мамкину хату!

Валя даже остановилась от неожиданности:

– Что это вдруг?

– В книжке написано, типа это важное звено восстановления самооценки!

– Хочешь от нас уйти? – испугалась Валя.

– Не уйти, а получить своё жильё. Выросла я! Взрослая стала! На наркушу посмотрела – как свою школьную форму примерила! Говорю ж, ты ничё вокруг себя не замечаешь! – Вика заорала так, что прохожие стали оглядываться. – Ещё в книжке про то, что самооценка нарка складывается из суммы баллов, набранной в «глазах» родителей. А вы с бабкой на меня таааааааак смотрели! Как я маленькой на торт смотрела, когда мне его из-за диатеза не давали.

– Ты и была для нас тортом. И всегда им будешь…

Поезд в городок, куда Валю командировал Горяев, отходил ночью. Слава привёз к вагону билет и букет роз, но забыл книгу Лебедева.

– Не говорите ему, что забыл, – попросил он. – Злой сейчас, уволит под горячую руку.