— Знания обогащают?

— Истинно так… Ты ведь впервые в Пандатавэе?

— Да.

— Тогда — добро пожаловать. А если ты что-нибудь порвешь, твоя голова окажется на шесте.

Ты сможешь заградить все реки зла

И все долги отдать, как Бог сказал?

Р. В. Эмерсон.

Карл шагал по Пандатавэю — и радовался. Рынки переливались красками, звуками и запахами. Кузнецы-гномы торговали кольчугами, панцирями, поножами; ювелиры продавали сапфиры и рубины в простых и изящных оправах; разносчики еды предлагали нанизанное на шампуры вперемешку с овощами мясо и стеклянные чаши с соками, пекари во всеуслышание расхваливали золотистые, с кулак, только что испеченные хлебцы, которые тут же и намазывали маслом для покупателей.

Цены в большинстве своем были весьма высоки, хотя в пивной за три большие кружки взяли всего медяк; Карлу пришло в голову, что, должно быть, хлеб и зрелища превратились здесь в пиво и игрища.

У крытого прилавка оружейника они остановились — узнать цену на зачарованные клинки: Уолтер предположил, что, если дело пойдет уж совсем плохо, Андреа и Аристобулус — пользуясь заклинаниями — могли бы так зарабатывать.

— Ладно, — подвел итог Карл, быстро устав от торга, который кузнеца только развлекал, — если ты готов заплатить всего золотой за два клинка, нет смысла утруждать наших друзей. Разве что потом.

Гном сплюнул, пробормотав что-то на незнакомом Карлу языке.

— Не уверен, что тогда мое предложение останется в силе. В Пандатавэе слишком много магов.

Уолтер взглянул на него, приподняв бровь, словно безмолвно спрашивая: «Может, стоит покончить с этим сейчас?»

— Пропустите. — Дория протиснулась между Карлом и Уолтером. — Из вас обоих торгаши, как из меня… не важно. — Она припечатала ладонь к ветхому прилавку. — Слушай, ты, — сказала она уже на эрендра, — долго ты еще намерен нести эту чушь? Наше терпение на исходе.

Гном развел руками.

— Понятия не имею…

— Имеешь, имеешь. Зачарованный меч обязан быть дорогим — самое меньшее сто пятьдесят золотых, если заточен, это примерно вдвое против обычного, — а ты пытаешься уболтать этих несчастных олухов согласиться на ползолотого за каждый? Не трудись понапрасну: твое предложение нам не подходит.

Гном прокашлялся.

— Ну, попытаться никогда не мешает. Видно же, что они новички. А ты — клирик Длани, да?

— Да.

— Оно и видно. Не хочу никого оскорбить, но до твоей секты мне дела нет. Я честный кузнец и оружейник, пытаюсь слегка заработать и…

Карл шагнул к нему.

— … слегка нас надуть?

— Н-ну… — Гном пожал плечами. — Я бы сказал — извлечь чуть-чуть выгоды. По тому, как вы крутили головами и всему удивлялись, я понял, что в Пандатавэе вы — новички. — Он покосился на Карлов меч. — И как ты с ним управляешься?

Ладонь Карла легла на рукоять.

— Проверь.

Гном вскинул руки.

— Потише, приятель. Я не угрожаю тебе. Просто у меня есть пара-тройка лишних монет. Поскольку ты в городе новичок, букмекеры могут и недооценить тебя. Считай, что убедил меня на тебя поставить.

Дория кивнула:

— И дать нам за заклинания честную цену.

Гном протестующе замахал руками.

— Не понимаю, с чего это…

Дория потянулась и сгребла его за ворот, притянув к себе.

— Ты знаешь, как действуют исцеляющие заклятия?

Гном мог бы легко оттолкнуть ее. Вместо этого он лишь слабо кивнул, не сводя глаз с Уолтера и Карла.

— А видеть их обратное действие тебе приходилось? — Целительница пощекотала пальцами горло гнома.

Он замотал головой.

— Тогда, — процедила она, выпуская его, — если не хочешь этого видеть, не надо обжуливать моих друзей, понял?

Гном с любопытством взглянул на Карла и Уолтера.

— Где вы ее откопали? Я считал — целительницы Длани не признают насилия.

Я и сам не знал, что Дория на такое способна, подумал Карл.

— Она из новой породы.

— Я так и понял — и знаете что? Давайте заключим сделку. Выставьте на Игры ее, а мы все на нее поставим и станем богаты, как эльфы — олухам меченосцам ни за что не догадаться, чем их сразили. Идет? — Гном рассмеялся, его глубокий грудной смех звучал искренне, не как уловка торговца. — А если всерьез — так ежели вы возместите мне половину убытка в случае вашего проигрыша, я дам вам, скажем, двадцать золотых за пылающий меч и тридцать — за зачарованный. По рукам?

— Нет, — проговорила Дория. — Ты в любом случае заплатишь нам столько, а со своими прибытками и убытками будешь разбираться сам. По рукам?

Углы рта гнома угрюмо опустились.

— Ты всюду должна сунуть нос, да? — Он подхватил молот, вернулся к горну и принялся качать мехи мускулистой рукой. — Ладно, ступайте, не мешайте работать. Если победишь — приходите, может, и сварим кашу. — И добавил им в спину: — Только ее оставьте где-нибудь!

Карл хмыкнул.

— Похоже, во время перехода ты научилась кое-чему новому, Дори.

— В общем-то нет. — Она улыбнулась ему. — После окончания школы я ездила на лето в Тель-Авив. Так вот, тамошним арабским торговцам этот крошка-гном в подметки не годится. На рынке в Яффе первое предложение надо воспринять как оскорбление, выказать гнев, пригрозить… и лишь тогда приступать к делу. Иначе все кончится тем, что потратишь все деньги на пару сандалий или весь день будешь искать завтрак. — Она горделиво взглянула на Карла и Уолтера. — Похоже, вам обоим требуется хранитель — или хотя бы наставник. Смотрите.

Дория остановилась перед зеленной лавочкой, взяла из кособокой корзины три спелых красных яблока и внимательно осмотрела их со всех сторон.

— Надо обязательно проверить, нет ли дыр от червей, — пояснила она прежде, чем вынуть из кошеля медяк и протянуть его торговке.

Торговка, тучная дебелая баба, отпихнула двух чумазых ребятишек, цеплявшихся за ее юбку, кивнула и подошла взять монету.

Дория на ходу протянула одно яблоко Карлу, другое — Уолтеру и с хрустом откусила кусок третьего.

— Отлично! Понимаете, — она проглотила кусок, — чем увереннее вы держитесь — тем больше денег и времени экономите.

Карл откусил от своего яблока. Последний раз он ел очень давно — на борту «Гордости»; прохладный сладкий плод показался ему сказочно вкусным.

— Нам непременно надо выяснить, когда следующие Игры. — Он взглянул на солнце. — А потом пора назад к фонтану — до заката осталось часа три.