Опустившись на колени, Денис осмотрел распухшую лапу.

– Сколько времени прошло? – спросил он у капитана.

– С полчаса, наверное…

– Гремучки здесь не водятся, кобры – тоже, – пробормотал Денис. – Скорее всего, это была гадюка, которую Один нечаянно потревожил. Вы вводили ему что-нибудь?

– Н-нет, – пробормотал капитан. – Я спросил у Губанова, но он…

– Саму змею вы не видели? – не дослушав, перебил Денис.

– А что, это имеет значение?

– Размер – вот что имеет значение. Понимаете, чем больше змея, тем крупнее ее ядовитые железы и тем больше количество выделяемого яда. Вы знаете вес Одина?

– Сорок кило.

– Так… Это хорошо. Синица, – обратился он к застывшему по другую сторону решетки приятелю, – беги в медсанчасть. Там увидишь те… новую докторшу, Агнию Кирилловну. Попроси у нее сыворотку и еще… Возьми, пожалуй, пару одеял – надо как следует укрыть Одина – и перекись водорода.

– Перекись? – удивился Синица.

– Промыть место укуса.

– Выполнять, рядовой! – рявкнул Руденчик на Синицу, и тот, вздрогнув, кинулся прочь.

– Будем надеяться, что Одину досталось не так уж много яда, – бормотал между тем Денис. – Змеи обычно расходуют его экономно и стараются сохранить резерв. Один сам сюда пришел?

– Нет, – ответил Руденчик. – Я принес его на руках.

– Это правильно – так вы избежали ускорения кровообращения…

– Я сразу же уложил его на пол и не давал вставать, – кивнул капитан. – Думал, может, обойдется?

– У человека – могло бы, – согласился Денис, осматривая место укуса. Один при этом приоткрыл один глаз и жалобно заскулил: сейчас он совершенно не походил на того грозного стража заставы, которого Денис привык в нем видеть. – У людей бывают сухие укусы, не требующие никакого вмешательства, но не у собак, к сожалению. Дайте воды, товарищ капитан!

Руденчик мгновенно передал ему миску Одина, и Денис, аккуратно придерживая пса, позволил ему напиться.

– Может, надо было отсосать яд…

– Ни в коем случае! Не дай бог, у вас ранка окажется во рту, а яд знаете как здорово через слизистую всасывается?

– Эта сыворотка… она опасна? – спросил Руденчик.

– Не существует безвредных медицинских препаратов, товарищ капитан, – честно ответил Денис. – По-хорошему, доза сыворотки должна соответствовать степени отравления. Беда в том, что в наших условиях выяснить все с точностью до миллиграмма не представляется возможным. Превышение дозы может вызвать анафилактический шок.

– А ты уверен, что сумеешь рассчитать правильно?

– Если не попытаться, Один умрет, – твердо ответил Денис.

– Хорошо, – тяжело вздохнул Руденчик, ероша ежик волос на макушке. – Делай как знаешь… И будь что будет!

* * *

Денек выдался умопомрачительный. Сначала мы пытались найти пропавшего «шланга» так, чтобы об этом никто из начальства не прознал. Наши усилия не увенчались успехом: парень пропал бесследно. Днем на заставу заехал Матвей, и я попросила его выяснить, нет ли Короткова там, где предсказывала Оля, – у его деревенской зазнобы. Парень удивился, сказав, что девушка вот уже две недели как гостит у родственников, а потому солдат никак не мог уйти к ней. Складывалась весьма неприятная ситуация, как ни крути, требующая доклада Акиньшину, поэтому Губанов ходил злой и всячески пытался оттянуть неприятный момент. Потом прискакал Синица от Дениса и потребовал змеиную сыворотку, перекись водорода и еще кучу всего – оказывается, Одина укусила гадюка, и, конечно же, Денис не смог пройти мимо. Я испугалась, что он своими знаниями может нас выдать, поэтому решила отправиться на выручку – тем более что мысль о страдающей собаке все равно не давала бы мне покоя весь день! К счастью, предположение Дениса в отношении змеи и доза, которую мы вместе прикинули, помогли псу. Уже через несколько часов он, шатаясь, поднялся с соломенной подстилки и отправился обходить территорию – поразительная выносливость! Но Руденчик-то тоже не лыком шит и непременно начнет задаваться вопросом, откуда это рядовой Агеев так здорово управляется с лекарствами? Любо-дорого было смотреть, как ловко Дениска орудовал ампулами и шприцем, какими профессиональными движениями ставил укол… У нас так и не получилось поговорить, чтобы придумать какое-нибудь путное объяснение!

А затем я получила еще одну порцию новостей, причем оттуда, откуда вовсе не ожидала, – от Леонида Кадреску, патологоанатома ОМР.

– Агния, как отдыхается?

Он, как и Андрей с Никитой, находился в курсе того, что я соврала мужу о своей поездке в Хабаровск «к подруге», но я никак не думала, что Кадреску станет хохмить – не такой он человек. Когда я впервые увидела Леонида, чья внешность представляла собой сочетание обложки глянцевого журнала для женщин и живого воплощения графа Дракулы, у меня возникло к нему чувство крайней неприязни. Впоследствии оказалось, что Кадреску – не только один из самых дельных и знающих людей, с которыми мне доводилось сталкиваться в жизни, но и человек устойчивых принципов, что в наши дни встречается едва ли не реже, чем профессионализм. Поначалу я решила, что Леонид напрочь лишен чувства юмора: он редко улыбался, а смеющимся я его не видела за все время общения ни разу. На самом деле юмор вовсе не был чужд патологоанатому, однако его проявления порой могли шокировать неподготовленного собеседника. Шутил Кадреску зло и метко – вот почему я удивилась, услышав от него такую простую фразу, напоминающую обычную дружескую подколку.

– Просто чудно! – в тон ему ответила я. – Погода отличная, люди замечательные – ни дня без приключений!

– Что-то по делу есть? – поинтересовался патолог. Я вкратце рассказала, что мне удалось выяснить.

– Очень странно, – проговорил он медленно. Слышимость, несмотря на огромное расстояние, была хорошей, и создавалась иллюзия того, что Леонид находится в том же помещении, что и я. – И как теперь искать этого беглого Арсена?

– Не знаю, – вздохнула я. – Но что-нибудь придумается – так всегда бывает. Спорю на что угодно, вы позвонили не для того, чтобы справиться о моем здоровье!

– Кстати, о здоровье, – не идя у меня на поводу, сказал Кадреску. – Вы там не слишком перенапрягаетесь, надеюсь?

– В смысле? – встревоженно уточнила я.

– Ну, в вашем положении…

– Да вы-то откуда знаете?!

Я была поражена: никто не знал о моей беременности, кроме Лариски и заведующей моим отделением в больнице, но предполагать, что Охлопкова рассказала о нашем разговоре Кадреску, было бы глупо – они ведь даже не знакомы!

– Я все-таки врач, Агния, – обиженно ответил Леонид на мой вопрос. – Хоть и имею дело в основном с покойниками, но живые мне тоже небезразличны.

– И как давно вы догадались?

– Недавно. С некоторых пор юбки стали обтягивать вас несколько сильнее обычного, а формы, как бы это поточнее выразиться…