– Я как-то не обращал внимания.

– Сначала пятьсот баксов пропадает, потом –золотые серьги. У меня вчера уши стали болеть. Не знаю, может, от воды, может,еще от чего. Стало больно серьги носить. Я их на ночь сняла и на эту тумбочкуположила. Думала, утром надену. Да вот забыла – пошла на кухню готовить итолько сейчас о них вспомнила. Сережек на тумбочке нет.

– Может, они упали?

– Я уже везде смотрела.

– Хорошо. Я скажу сестрам, чтобы они быливнимательными, когда будут убирать комнату. Если серьги найдутся, то тызаберешь их в следующий раз, когда мы приедем гостить к родителям.

– Валид, ты что, не понимаешь, мои серьгиукрали? – нервно произнесла я.

– В этом доме живет только моя семья, а у меняв семье не воруют, – нахмурил брови Валид. – У меня очень порядочныеродственники, и если ты не помнишь, куда положила свои серьги, то не стоитобвинять моих близких. Они обязательно найдутся.

– Я хорошо помню, куда я их положила, – стоялая на своем. – Они лежали на тумбочке.

– В этом доме некому воровать. Мы опаздываем,нас ждет мой дядя. Скорее всего, ты забыла, что уже положила их в сумку.

– У меня пока хорошая память. Все ясно: моисерьги там же, где и пятьсот долларов. А сережки жалко – красивые и дорогие.Вот уж не думала, что они могут накрыться медным тазом.

– Каким еще тазом? – не понял меня Валид и,взяв за руку, по-хозяйски повел к выходу. Меня удивило то, что на прощаниеВалид даже не перемолвился со своими родными и парой слов. Я ожидала, что онскажет им про потерянные сережки, но этого не произошло. Значит, я попала всамую точку. Мои любимые серьги украли, и продолжать дальше разговор не былосмысла.

– Мои родители будут молиться за нас, – сказалмуж, как только мы сели в автобус.

«Особенно свекровь!» – отметила я про себя ипри мысли о том, что за моим креслом разместился Ахмед, почувствовала настоящуюгоречь. Мне казалось, что он просто высверливает взглядом дыру в моем затылке ипредставляет, с каким бы наслаждением он сунул мне нож в спину.

Как только автобус тронулся с места, яуслышала, что на мобильный мужа пришло сообщение, и стала ждать, когда он егопрочитает. Валид сделал вид, что ничего не произошло, и продолжал рассматриватьсерый и унылый пейзаж за окном.

– Валид, тебе сообщение пришло, – не могла незадеть я мужа.

– Когда? – как ни в чем не бывало спросилВалид.

– Только что. Давай посмотрим, что тебенаписали?

– Я не слышал никакого сигнала, – Валид явноне собирался сдаваться.

– Я слышала. Доставай свой телефон!

– Сообщения не было. Тебе показалось.

– Валид, ты в последнее время выставляешь менякакой-то сумасшедшей. Сначала мне показалось, что у меня украли пятьсотдолларов, хотя их и в самом деле сперли. Потом мне померещилось, что у менястащили дорогие серьги. Теперь мне почудилось, что тебе пришло сообщение. Аможет, мне вообще показалось, что ты меня любишь?

Я и сама не думала, что Валид можетотреагировать на мой монолог настолько болезненно и даже бурно. Он моментальнопокраснел, замешкался и как-то лихорадочно заговорил:

– Ты пожалеешь о том, что ты сейчас сказала!Мне надоела твоя вечная ревность. Это мой личный мобильный телефон, и всесообщения и звонки, которые на него приходят, мои. Они не имеют к тебе никакогоотношения. Я устал тебе объяснять, что до тебя я был очень плохим, а теперь ястал хорошим. Все эти звонки из другой жизни. Это я тебя ревную, потому что тысмотришь на мужчин так, как будто всех их хочешь.

– Это неправда! – Меня захлестнула волнавозмущения.

– Правда. Я уже давно хотел сделать тебезамечание, но твои взгляды на мужчин становятся все откровеннее. Ты смотришь наних, как пляжная девка, как голодная кошка. Все кошки твои сестры. Я оченьхитрый, но ты хитрее меня. Таких хитрых девушек мне не доводилось встречатьпрежде.

– Нападение – лучший метод защиты, – тихопроизнесла я и отвернулась к окну. – Я бросила все на свете, приехала в чужуюстрану для того, чтобы создать семью. Мне очень жаль, что ты так до сих пор непонял, что кроме тебя мне больше никто не нужен.

Валид сразу взял меня за руку и заговорил ужеболее ласковым голосом:

– Если у меня бы был хрустальный дом, я быпосадил тебя в него. Никуда бы тебя не выпускал и целыми днями на тебя смотрел.Для того чтобы увидеть свет, посмотри на солнце. Для того чтобы увидеть любовь,посмотри на луну. Для того чтобы увидеть надежду, посмотри в будущее, но длятого, чтобы увидеть все это сразу, просто посмотри в зеркало.

Я улыбнулась и в который раз подумала о том,что никто в жизни не говорил мне таких красивых комплиментов. В этом египетскиммужчинам не было равных. Когда мы вернулись в Хургаду, Ахмед о чем-топереговорил с моим мужем, бросил на меня хитрый взгляд и, к счастью, не пошелвместе с нами в нашу квартиру. Оказывается, он снимал себе жилье недалеко отнас.

Как только мы вернулись домой, Валид положилсвои руки мне на плечи и сказал проникновенным голосом:

– Валя, я люблю тебя. Когда у нас будет многоденег, мы обязательно сыграем богатую свадьбу. Ты будешь самой красивойневестой. На свадьбе для гостей будет накрыт шикарный стол, а украшением егостанут фаршированные рисом голуби.

– Что? Разве голубей фаршируют? Вообще как ихможно есть? Это ужасно, – слабо возразила я и поморщилась от брезгливости.

– Это очень дорогое и необычное блюдо, ты ненайдешь его ни в одном ресторане.

– А я и искать не хочу. Я не представляю, какможно есть голубей, в них же одни кости.

– Их едят вместе с костями. Это очень вкусно,поверь.

– Не знаю, вкусно это или нет, но мне сталоплохо от одного твоего рассказа. У нас на свадьбах молодые выпускают голубей внебо, это очень красиво. В основном новобрачные приезжают на Поклонную гору.Красиво, когда молодые держат в руках белоснежных голубей, а потом отпускают ихв небо. Боже мой, а у вас их едят. Там же есть нечего.

– Это очень вкусно и очень дорого.