– Свадьба через месяц. Так что у тебя еще будет время ближе познакомиться со своим мужем, – раздраженно выпалил Мистер Вартиган и вышел из спальни дочери, даже не обратив внимания на ее начинающуюся истерику.

Эллис же, находясь между двух огней, с одной стороны понимала и принимала все решения своего мужа, с другой – жалела свою дочь и пыталась всячески ей помочь. Поэтому после короткого разговора она посоветовала Сьюзен вновь поехать к Стэнли, чтобы получше его узнать.

– Я не хочу его видеть: три раза, по-моему, вполне достаточно, – уткнувшись мокрым носом в подушку, раздраженно произнесла Сьюзен. – Все равно это ничего не изменит: мое будущее предрешено и совершенно не зависит от того, сколько раз я буду посещать его дом.

– Зато это поможет тебе лучше узнать своего жениха, – мягко сказала Эллис и погладила дочь по руке. – Этот юноша действительно хороший человек, ты не будешь жалеть о свадьбе, поверь мне.

– В таком случае я не хочу видеть этого «хорошего человека» до свадьбы. Пускай целый месяц я буду свободна от всех и от всего, – решительно сказала Сьюзен и отвернулась от матери. Через несколько минут она выпила чай с лекарствами, которые Роза приносила той каждый день на протяжении последних двух недель, и спокойно уснула.

Конечно, Сьюзен была очень расстроена последними событиями ее жизни, однако где-то в глубине души ей хотелось каких-то перемен. А жениха себе она, возможно, действительно искала бы еще как минимум несколько лет: ее планка отбора была слишком высока, и немногие мужчины до нее дотягивали. Однако парадокс состоял в том, что, чем старше Сьюзен становилась, тем выше эта планка поднималась. К тому же, как это, увы, бывает, большинство женщин, найдя долгожданный идеал, быстро в нем разочаровываются. Оправдательной же фразой зачастую служит: «Должно быть, я сама не знаю, чего хочу».

Поняв и, наконец, приняв это, в день свадьбы Сьюзен вела себя спокойно и взросло, почтительно и доброжелательно относясь ко всем гостям. Те же редкие слезы, что увлажняли ее лицо, принимались всеми за слезы радости. И лишь она одна знала, что творилось в ее душе, когда нелюбимый человек брал ее за руку, когда он ее целовал, когда называл своей невестой. Однако уже было поздно что-либо менять, оставалось лишь привыкнуть к тому, что многие бы назвали пустяком: к новой жизни.

Стэнли не был тем человеком, за которым стелился шлейф из восторженных глупеньких девиц, в его речи никогда не было лести, притворства или обмана – ему не хотелось слыть тем, кем он не являлся. Воспитали его родители порядочным и скромным человеком, однако их расчетливость, зачастую, учила скрывать свое состояние, свои намерения и свою душу. Именно поэтому Сьюзен, несмотря на нечастые, но долгие встречи, о нем не знала абсолютно ничего, все их разговоры имели непринужденный характер.

– Вы очень красивая, – попытался начать разговор Стэнли и взял Сьюзен за руку, когда понял, что молчание стоит прервать. Вот уже десять минут они ехали домой в карете для новобрачных, смотря в противоположные окна.

– Спасибо, не стоит, – холодно произнесла Сьюзен и убрала свою руку.

– Я лишь хотел…

– Я поняла, Мистер Неклерсон, и уже сказала «спасибо», – невежливо перебив мужа, ответила она все также холодно.

Остаток пути они проехали в полном молчании, погрузившись каждый в свои мысли и не обращая внимания на превосходную майскую погоду. В большей степени эта свадьба радовала лишь нетрезвых гостей и счастливых родственников; самих же новобрачных она не интересовала вовсе. Приехав в свой новый дом, Сьюзен осознала, насколько сильно ей не будет хватать родных стен. Один же из особняков, который семейство Неклерсон заботливо выделило молодоженам, был столь же огромным, сколь и чужим.

– Я хочу здесь все переделать на свой вкус, – с неожиданно появившейся решительностью заявила Сьюзен.

– На наш общий вкус, – поправил ее Стэнли. – Я вообще-то тоже здесь собираюсь жить. Однако тот факт, что я услышал Ваш голос, не может меня не радовать. Лед растаял или мне лишь так кажется?

И тут Сьюзен четко осознала, что ее мнение уже не так много значило здесь так, как это было раньше, потому что она теперь попала в зависимость.

– Кажется, Мистер Неклерсон, кажется, – слегка надменно, но уже более дружелюбно ответила она. – Вы же понимаете, что мое поведение перед всеми – это лишь игра на публику.

– Я похож на глупца? – обиженно сказал Стэнли. – Конечно же я понимаю, потому что и сам не испытываю к Вам того восторга, о котором Вы думаете, Мисс.

– Миссис, – поправила Сьюзен. – Или Вы забыли, что я замужем?

– Да, точно, – задумавшись, мягко произнес Мистер Неклерсон. – Ладно, идемте-ка, Миссис, я Вас провожу в столовую. Должно быть, Вы голодны, ведь дорога была длинной и утомительной.

– Да, большое спасибо, – ответила Сьюзен, осознав, что по какой-то причине еще больше смягчилась по отношению к Стэнли. За обедом, она поняла, что ее новоиспеченный муж оказался действительно хорошим и понимающим человеком, однако, видела Сьюзен в нем лишь потенциального друга в лучшем случае.

Когда пришло время так называемой «брачной ночи», Мистер Неклерсон сам предложил перенести ее на неопределенный срок. Сьюзен, конечно же, была очень довольна этому предложению, поэтому отправилась спать в соседнюю комнату, такую же неуютную, какими казались для нее все помещения этого дома. Однако мысль о том, что рано или поздно придется выполнить свой супружеский долг, не давала ей покоя, вызывая лишь отвращение и брезгливость. Утром же, за завтраком, Стэнли вел себя все также сдержанно и скрытно, будто сам факт женитьбы не изменил его отношения к Сьюзен. Не сговариваясь, они оба приняли тактику медленного привыкания друг к другу, еще пока отрицая неизбежность семейной жизни. Когда разговоры немного умолкали, Сьюзен, смотря на Стэнли, невольно представляла себя с ним в постели, внутренне передергивалась и отводила глаза в сторону.

– Что-то мне подсказывает, что скоро к нам нагрянут гости, – задумчиво произнес Стэнли и продолжил: – Гости, которых, скорее всего, будет интересовать прошедшая ночь.

– Можете сказать, что мы провели ее в одной постели, – не колеблясь, ответила Сьюзен, после того, как поняла, куда именно клонит ее муж.

– В том-то и дело: я скажу правду.

– Зачем? Начнутся лишние вопросы, ненужные подозрения, в общем, мне будет сложно, слыша упреки Ваших и моих родителей!

– Но я не тот человек, который любит обманывать, в особенности самых близких родственников. К тому же ведь это была моя инициатива, мне за нее и отвечать перед всеми.

– Делайте, что хотите, лишь бы я не