– Глупости! Грегори же, судя по всему, не слишком-то изменился за прошедшие годы, хотя обстоятельства его буквально стерли в порошок!

– Это правда! Как был он любителем поохотиться за самыми роскошными юбками, так им и остался. Однако от других сердцеедов его отличало то, что каждую из своих новых пассий он действительно любил, хоть и недолго.

– Знала бы я это раньше… – задумчиво произнесла Роза и, увидев подозрение на лице Эллис, попыталась повернуть разговор в другое русло. – Насколько я поняла, ты заключила с неким знакомым Грегори сделку.

– Условия которой, кстати, до сих пор не выполнила. Он обещал помочь мне выйти замуж за вашего отца, а я ему – определенную часть своего состояния. Однако тогда, несмотря на мое среднее финансовое положение, тот мужчина, Джонатан, действительно был моим другом и этот договор не имел официальной юридической силы. Свирт был, насколько я помню, на тот момент богат и ему не было дела до моих секретов. Однако сейчас, как видишь, все изменилось, и боюсь, что за свое молчание он может потребовать плату. Однако он уже несколько месяцев не появлялся в нашем доме, поэтому, может, ничего от меня и не потребует. Я с Грегори редко общалась, практически ничего о нем не знала, потому как его, лучшего обольстителя нашего времени, попросту опасалась.

– То есть у тебя не было отношений ни с ним, ни с тем Джонатаном?

– Нет-нет, что ты! В то время мне нравился твой отец, и никто больше! Честно говоря, когда Грегори объявился здесь спустя десять лет после моего бракосочетания, я даже его и не узнала. А имя показалось мне знакомым лишь потому, что, по моему мнению, он был известным художником. Помнишь, надеюсь, как он приходил к нам, чтобы написать ваш со Сьюзен портрет? Просто поражаешься, как интересно, порой, судьба вновь и вновь сталкивает людей…

– Конечно, помню, такое невозможно, по-моему, забыть, – произнесла Роза и задумалась над всем тем, что только что услышала от Эллис.

Когда приехала Сьюзен, никто не поверил своим глазам, ведь молодоженам положено хотя бы год жить в мире, согласии и любви.

– Ты почему так рано приехала домой? Да еще и с вещами? – даже не поздоровавшись с дочерью, строго произнес Мистер Вартиган.

– Я поссорилась с мужем и решила, что самым правильным решением для нас обоих станет небольшая разлука, – спокойно произнесла Сьюзен, насторожившись от такого холодного приема.

– Забудь о том, что у тебя есть другой дом! Твой дом там, где находится твой муж! – повысив голос, произнес Мистер Вартиган и, повернувшись к своей жене, добавил: – Ничего тебе поручать нельзя! Даже моих дочерей и тех воспитала плохо! Я их разбаловал когда-то, так я – родной отец, мне можно позволить такую слабость. Но ты могла бы уже и показать им свою строгость.

– Отец, прости, но в этом ты не прав! – тихо произнесла Роза, решившая заступиться за Эллис. – Сьюзен, по-моему, в своем родном доме заслужила теплый прием. И, кстати, если детей плохо воспитывают, то в этом всегда виновны оба родителя.

– Совсем стыд потеряли?! – вознегодовал Мистер Вартиган, однако, увидев опустившиеся глаза всей его семьи, развернулся и пошел в свой кабинет, пробормотав на прощание: – Лучше бы у меня сыновья родились, а то полный дом женщин! Это невыносимо!

Сьюзен, поблагодарив сестру и мать за поддержку, направилась в свою спальню, по которой невероятно соскучилась. Да, эта комната видела много радости и столько же слез, именно поэтому она и была такой родной и любимой. Роза, увидев, что ее сестра предается каким-то ведомым только ей воспоминаниям, удалилась к себе, чтобы случайно не помешать. Спустя полчаса Сьюзен сама пришла к своей сестре, чтобы откровенно с той поговорить. На этот раз в их общении больше не упоминалось о старых обидах, незаконченных спорах или несказанных словах, будто все было как раньше. Однако, неизменным в их отношениях осталось кровное родство, несколько воспоминаний из недавнего прошлого и никуда не исчезнувшее чувство одиночества. Все рассказы и жалобы Сьюзен уже касались той другой жизни, к которой Роза не была причастна, потому что не представляла ни тех людей, ни тех мест, ни тех обстоятельств, среди которых находилась ее сестра.

– Кстати, совсем забыла тебе сказать: на днях мне захотелось почитать книги, которые когда-то ты мне дала, но почему-то я их так и не смогла найти. Должно быть, кто-то из слуг вернул их в отцовскую библиотеку, – сказала она, переведя разговор в более знакомое русло.

– Или ты их где-нибудь оставила: все-таки память тебя иногда подводит, как и всех нас. Я думаю, что на данном этапе книги – это не самое важное, – ответила Сьюзен и вновь перевела разговор в ту сторону, которая Розе была не слишком-то интересна.

Через несколько дней в дом семейства Вартиган приехал Стэнли, однако весь его вид выражал глубочайшее нежелание здесь находиться.

– Почему он сам сюда явился? – удивленно спросила у своей сестры Роза, когда увидела нежданного гостя. – Ведь, судя по твоему рассказу, Мистер Неклерсон имеет право даже на развод, а он вот так вот решил тебя забрать. Уникальный человек, береги его!

– Да, Стэнли хороший, вот только оскорбил меня до глубины души. К тому же в наше время развод – это редкость, а мой муж хочет быть обычным, ничем не примечательным. Ему это, кстати, неплохо удается.

Когда Мистер Вартиган увидел мужа своей дочери на пороге дома, то ужаснулся его легкомысленности, так как сам никогда в жизни не поехал бы за женой ради примирения. Однако Сьюзен знала истинную цену приезда Стэнли, поэтому, не дожидаясь личного приглашения, быстро собрала свои вещи, быстро попрощалась со всеми и покинула дом.

– Я рад, что мне не пришлось тебя уговаривать, – несколько холодно произнес Неклерсон, наконец-то прервав двадцатиминутное молчание в экипаже.

– А я рада, что ты за мной приехал, – произнесла Сьюзен ровно с такой же ледяной интонацией.

– Однако некоторые мои слова, должно быть, оказались слишком грубыми, поэтому позволь мне загладить свою вину, – не обратив внимания на слова своей жены, сказал Стэнли и протянул квадратную темно-синюю коробочку средних размеров. Сьюзен, конечно же, ее взяла и открыла, однако увидев лежащее в нем колье, почувствовала лишь обиду.

– Что это такое? – спросила она, повысив голос, и с шумом закрыла коробку. – Я спрашиваю: что это такое? По-твоему, это смешно?

– По-моему, это правильно! – следом за своей женой повысив голос, произнес Стенли. – Пусть это колье будет напоминанием о том, кто ты есть. Оно столь же