litbaza книги онлайнРоманыЯ тебе не ровня - Лариса Шубникова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 53
Перейти на страницу:

Андрей лицо к ней поднял, навис, в глазах черных и радость, и злость.

— А ты меня пожалела, золотая? Скрутила в веревье тугое. Я теперь как щеня твой… Буду за тобой бегать, да хвостом вилять. Ждать, когда ты смилуешься и меня приласкаешь. Какой я теперь боярин, а? Скотина подневольная. — И ведь не врал!

Вздохнул так, что у Аришки сердечко зашлось, но и радостно стало так, что смеха не сдержала.

— Давай, нето. Смейся, коли охота есть. Мне в петлю, а она в хохот, — сердился. — Точно, сглазили меня. В один день с Буяном. Помнишь?

Аришка уютно так в руках его устроилась, прижалась к теплому телу, Андрей под голову ей руку свою положил, косу на пальцы наматывал, словно золото сквозь них пропускал.

— Помню, Андрюш. Ты грозный такой был. Как сказал-то? Испортишь коня — не спущу! И бровями так…

Андрей и сам хохотнул.

— Вот, вот. Тогда и прилип я к тебе, как смола. Чуть шею не вывернул, так на тебя смотрел, — помолчал. — Я тогда еще понял — ты меня не опасаешься, как другие. Смотришь на меня и будто…любишь. Нет, не так… светишь. Ну и любишь.

— Ой, а косу? Косу мою помнишь? Когда зацепилась за забор. Ты ведь отпустил… Я и… — Андрей в глаза ей смотрел, ждал слов. — Тогда и полюбила, должно.

Что уж Андрею в ее словах почудилось, Аринка не поняла, только увидела, как заполыхал огонь наново в нем, да она и сама вспыхнула соломкой-то сухой. Токмо и осталось, что целовать, ласкать, да любить жарко.

Иной раз думается, сколько ж Дивия* видит-то, а? И чего видит? На что дивится?

Небо-то уж светлеть стало, а Андрей все не отпускал. Аринка и не торопилась бы никуда — ведь сладко. Но…

— Андрюша, пусти. Как светло станет, увидят же, — и млела, дурёха, от поцелуев его, даже не трепыхалась.

— Пусть видят, Ариша. Ты ведь знаешь, скоро сватов пришлю и сам приду.

— Вот тут она и вскинулась!

— Не говори мне о том, слышишь? Не пойду! Сказала уже, не стану тебя неволить, к земле худородностью своей гнуть.

А Шумской-то даже бровью не повел.

— Знаю. Так и я сказал. Не пойдешь доброй волей — увезу. Перед алтарем скажешь нет, ссильничаю и дитя тебе подарю. Али забыла, Арина? Надеюсь, токмо, что сильничать не придется, — и улыбается, паразит!

— Это шутки тебе, да? Пойми… — Сказать не дал, рот заткнул поцелуем.

— И ты пойми. И не говори мне больше ничего. Арина, все тебе прощу, даже если убить меня захочешь, сам нож дам. Но хочу, чтобы помнила — ты моя. Не предавай. Со мной будь и моей. Все на том.

Она только головой покачала.

— И вот еще… — Андрей привстал, пошарил рукой в траве и вытянул бусы серо-зеленого камня. — Подарок небогатый, токмо, для меня он очень дорог. Хочу, чтобы приняла. Знаю точно, что золота, камней дорогих ты не возьмешь, а вот сердечный дар — запросто. Эти бусы для меня, как судьба. Пояснить не могу, скажу только, что отдаю тебе самое дорогое, что есть.

Аринка поняла — возьмет и хранить будет всю жизнь! Как бы она, охальница, не повернулась. Андрей надел бусы на ее шею, поцеловал.

— Спасибо. Красивые, Андрюш, — ладошкой по лицу его провела. — Мне пора…Прости уж.

— Упрямая. Ладно… — помог рубашку натянуть, правда долго помогал, все разглядывал, да поцеловать пытался, то локоть, то живот. Дурной, но такой любимый.

Шли урядно. Аринка впереди, Андрей чуть отстав. Все смеялся тихо — ведь дурость же. Так и сказал ей.

— Вот охота тебе народ будить смехом своим, а? — сердилась рыжая. — И не смотри ты на меня так…

— Как так, золотая? Ты мне скажи, как на тебя не смотреть, я попробую. Но обещать не могу. Никого красивее в жизни не видел.

Аринка румянцем покрывалась счастливым и радовалась, что ночная темень скрывает улыбку глупую.

— Андрей, иди, нето. Ведь увидят… Христом Богом!

Он и внял. Довел почитай до самого ее дома, а стало быть, не обидит никто уж. До ворот-то всего ничего.

— Поцелуешь — отпущу.

Пришлось целовать, да самой нравилось…чего уж. На прощание вдел ей в косу цветок какой-то белый, улыбнулся и сказал:

— Ариша, меня не будет дня два. Дождешься? Или развеешься, как сон?

— Дождусь… Береги себя, Андрей. Ты…

Он обрадовался, как паренек-малолеток:

— Вот и жди. Люблю, когда ждешь.

И еще поцелуй, а за ним еще один…

— Иди, золотая, инако не постыжусь и к забору прижму. — Аришка и ушла…правда вздыхала с чего-то, глядя на забор-то.

От автора:

Понёва — женская шерстяная юбка замужних женщин из нескольких кусков. Надеть понёву, значило стать замужней. Украшалась ярко — вышивкой, плетением, розетками с блестками.

Дивия — Богиня Луны, славянская. Обращаются к ней чаще всего женщины. У Дивии просят девичьей красоты и привлекательности, многие заговоры на красоту читают при свете луны. В данном случае, я упомянула ее из-за имени, созвучного слову — дивиться. Удивляться.

Глава 15

— Извергну*! Так и знай! Ума лишился? Из-за кого? Из-за девки? Ты чем думаешь-то, Андрей?! — боярин Глеб Шумской кричал так, что стены тряслись.

Андрей знал, что отец не примет его решения, не даст благословения* на брак с простой славницей.

— Извергай. — Токмо и молвил отцу, а тому аж кровь в лицо кинулась!

— Чего? — зашипел нечеловечески. — Псу под хвост все дела свои? Андрей, ты ведь сам все, своим горбом! Я тебя в Савиново послал, так там пустошь была! Сам стяжал и дружину, и богатство. Все отниму, все, слышишь?! По миру пущу! Ты ведь надёжа моя был! Старшие пустыми оказались. Кто ж худородной кланяться станет? Ты дурак?!

— Я свое слово сказал, отец. Иного не будет. Извергай, коли так. Савиново отнимешь — другого стяжаю.

Глеб задохнулся злобой-то, но уж понял, Андрюха не свернет. Упрямый!

— Андрей…пойми ты, дурень, ить пожалеешь… Любовь-то пройдет, с чем останешься, а? — решил по-доброму уговаривать.

— А ты с чем остался? — и взгляд чернючий, блесткий в отца вперил. — Думал, не вижу, как после материной смерти себя поедом ел? Не так? Много тебе счастья-то было без нее? Да, ел с золота, и кланялись тебе поясно и что?

— Долг у меня! Не мне тебя учить тому. Боярский долг! Уважать должны, бояться. А кому ты нужен с простухой на шее, а? — Но со слов сына немного отмяк, ведь прав был, паскудыш.

— Я выблядок, полукровок. Если уважают меня и боятся, то токмо потому, что поступки мои и дела видят. Если кафтану боярскому кланяются, то грош цена тому боярину, — набычился Андрей, хлестался почитай насмерть.

— Ты…да ты кому сейчас говоришь такое?! Ушлёпок! Обсосок малолетний! — Глеб-то тоже не пальцем деланный, боряин как-никак. — Дела твои? Да кто б ты был без боярского чина?

1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 53
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?