– В приглашении написано, что будет званый ужин, – вставил свое слово Томас, – это уже явно мероприятие не для всех.

Он еще раз осмотрелся в толпе, а затем повернулся к своим спутникам.

– Сейчас лучше разделиться. Ты, – сказал он Алисе, – держись поближе к нашему господину, чтобы он не наделал глупостей. Поспрашивайте насчет сада и как туда попасть, я сделаю то же самое.

Покинув своих товарищей, Томас направился прямиком к закускам. По дороге он поймал себя на мысли о том, что местная знать не следит за своими украшениями и кошельками. Даже самый захудалый воришка, сумей он оказаться в этом зале, обеспечил бы себя на год или два беззаботной жизни. Драгоценные камни были перед ним так близко, что стоило только протянуть руку. Старик с большим трудом поборол в себе профессиональный инстинкт.

Выбранное им место возле стола с закусками было идеально во всем. Достаточно далеко от музыкантов, чтобы слышать чужие разговоры, достаточно близко к закрытой зоне, чтобы рассмотреть лица, на проходном месте, не слишком подозрительно… да и к тому же Томас пропустил ужин.

– Простите? – Женский голос раздался за его спиной, и Томас почувствовал легкое, почти невесомое прикосновение к своему плечу.

Он обернулся. Перед ним предстала женщина средних лет. Невысокая и очень худая, она была одета в строгий камзол с прямым воротником и медными застежками, брюки и сапоги. Все в темно-бежевых тонах. Украшений было немного – лишь заколка из черного золота на воротнике, идеально подходящая к смуглому южному лицу, а еще браслет с десятком ярко-желтых изумрудов на правой руке поверх шелковой перчатки. Весь внешний вид этой женщины говорил об ее высоком положении в обществе, но отнюдь не о богатстве. В былые годы Томас счел бы ее чертовски привлекательной, хотя не каждый с ним согласился бы.

Глаза женщины были скрыты под круглыми стеклами темных очков, чьи дужки терялись в гладких черных волосах. Но даже не видя ее зрачков, Томас четко осознавал, что она сейчас внимательно изучает его лицо.

– Кажется, мы с вами знакомы, – улыбнулась женщина. У нее был большой рот, белоснежные зубы с немного выдающимися клыками, отчего улыбка показалась вору хищной. Голос женщины, наоборот, был сладким, словно мед, каждое слово она проговаривала с нежностью.

– К моему величайшему сожалению, это не так, – ответил ей улыбкой старик.

Женщина потерла руки, и в свете огней изумруды на ее браслете полыхнули желтыми искрами. Что-то внутри Томаса дрогнуло, это зрелище завораживало. Ему показалось, что женщина специально демонстрирует дорогое украшение. На ее лице была напускная печаль, хотя уголки губ все еще улыбались.

– Тогда позвольте это исправить, – произнес Томас, протягивая ей руку. – Феон-Луис Арчи, эсквайр, к вашим услугам.

– Амира, – представилась она коротко и пожала поданную руку по-мужски.

Пальцы старого вора сами легли на застежку браслета. Смотря сквозь темные стекла туда, где были скрыты глаза его собеседницы, Томас привычным жестом расстегнул украшение незаметно для нее… и только тогда понял, что он делает. Все это длилось лишь какое-то мгновение, но старику показалось, что прошла целая вечность. Ему еле хватило силы воли, чтобы остановить себя. Когда он отпустил руку Амиры, ее браслет соскользнул с запястья, но, вместо того чтобы оказаться в ладони, а затем в рукаве Томаса, он полетел на пол. Нельзя было позволить себе эту слабость, только не сейчас. Старик уже начал наклоняться, чтобы поднять его и вернуть женщине, но в этот момент ее левая рука мелькнула перед ним, выхватывая украшение прямо из воздуха.

– Надо будет отдать его ювелиру, – вздохнула она, застегивая браслет обратно. – Это уже не первый раз, когда он слетает. И все же мне кажется, что я вас знаю.

– Да, почему? – попробовал улыбнуться Томас.

– Ваше лицо мне знакомо.

– Странно, я совсем недавно в городе. – Он взял со стола небольшую тарелку с закусками и предложил их женщине, та не стала отказываться.

– Вы тут по делу?

– Конечно. – Томас не счел нужным скрывать от нее свою легенду, он быстро рассказал ей историю о детективах из Многоречья.

– Славно, что вы тут, – сказала Амира, – кому-то уже пора положить конец этим убийствам. – Она отправила в рот крекер, запила его водой и добавила: – Знаете, я работаю помощником посла в Гершенском представительстве. Если вам понадобится какая-нибудь помощь, какая угодно, – вы всегда можете обратиться ко мне.

– Что ж, – ответил Томас, – благодарю. – Его взгляд устремился к собравшимся в отгороженной серыми плащами зоне, а затем обратно к собеседнице. – Знаете, Амира, вы бы могли помочь мне уже сейчас.

– Да, конечно, – с охотой ответила женщина.

– Расскажите мне вон о тех джентльменах у камина.

– Вы о членах клуба?

Томас вопросительно поднял брови.

– Это место для членов городского охотничьего клуба.

– Очевидно, это не простой клуб.

– Конечно. – Амира опять улыбнулась. – Видите худого мужчину в черном? – Томас кивнул. – Это Саймон Кроули, главный советник архонта. Рядом с ним толстяк, Тернер Дрейклинг, – богатейший купец в ближайших семи баронствах. В прошлом известный путешественник и первооткрыватель. А тот гнусный старикашка в кресле, да, тот, что с бородавкой на носу, – это Джейкоб Артхейт, хозяин городских оружейных заводов, наш пороховой барон. Он беседует с иноземцем по имени Юсуф Немезир…

– И чем занимается этот Юсуф? – поинтересовался Томас.

– Боюсь, я не могу сказать вам, не нарушив норм приличия.

– Как будто после «гнусного старикашки» это уже возможно, – выжал из себя улыбку Томас.

Описать господина Артхейта другими словами было бы сложно, он и вправду выглядел неприятно, если не отталкивающе. Но старый вор не считал преклонный возраст подходящей темой для шуток.

– Скажем так, Немезир занимается строительством и… той сферой торговли, которую не охватывают интересы господина Дрейклинга.

– Он контрабандист, – констатировал Томас.

– В любом городе, кроме Кретча. Тут он уважаемый гражданин и честный предприниматель. К тому же член городского совета.

– Как и все в этом охотничьем клубе?

– Нет, только самая элита, всего семь человек.

Томас обратил внимание еще на одного человека – крепко сбитого мужчину в декоративной кирасе, который стоял на самом краю оцепления и отдавал какое-то указание одному из стражей. У самого мужчины был такой же серый плащ, хотя куда более вычурный.

– А кто это?

Амира поморщилась, будто ей предложили протухшего козьего сыра.

– Полковник Клюге, собственной персоной, – произнесла она.

Томас не мог понять, что прозвучало в ее голосе – раздражение или отвращение.