– Если сядешь за стол, не бери ничего сам, – говорила она, – жди, пока тебе подадут. Пользуйся столовыми приборами по очереди – сначала теми, что лежат с краю. Когда доешь, положи их на тарелку и жди, пока блюдо сменят. И не налегай на выпивку, тебе ее будут постоянно подливать.

Крестьянин, наряженный знатным господином, слушал ее внимательно и все время молил Высших – лишь бы не ошибиться, лишь бы все сделать правильно.

Они прошли пост стражи. Томас предъявил документы всех троих, а также приглашение. Старик вел себя соответственно роли – другими стали и его осанка, и речь. Он буквально перевоплотился в сквайра Феона. Один из стражей начал изучать их документы, всматриваться в лица, но тогда Томас прикрикнул на него, что его господин не будет терпеть, что его задерживают. Документы оказались в руках старика спустя всего несколько мгновений.

Эрик мысленно поблагодарил Высших, что у него есть такие «слуги». Он мог только надеяться, что благодаря им самому ему не придется произнести и сло́ва за сегодняшний вечер.

Коридор, ведущий ко внутреннему двору, был достаточно широк, чтобы в нем разъехалось две кареты. Несколько десятков метров в длину, он трижды прерывался массивными воротами, которые сейчас были открыты настежь. В стенах и на сводчатом потолке можно было различить хорошо замаскированные бойницы. Укрепления форта Мейсер по сравнению с этим казались сделанными из соломы. Эрик начал было задумываться, зачем вообще нужен форт, если у города есть эта твердыня, но в этот момент они оказались во внутреннем дворе.

Если бы пространство тут не было таким огромным, Эрик мог подумать, что это не внутренний двор, а просто огромный зал. Ему пришлось высоко задрать голову, чтобы увидеть над белыми стенами темное небо. Кроме тусклого вечернего света двор, как и весь замок, освещали газовые факелы, создавая на белых стенах то голубые, то оранжевые отсветы.

На мощенной булыжником площади скопились кареты привилегированных гостей. Вдали справа находилась просторная конюшня.

– Тут, видимо, несколько внутренних дворов, – шепнула Алиса Томасу, но и Эрик услышал ее слова. – Должно быть, сад в одном из них.

Из этого двора вело несколько ворот, но большинство из них закрыто. Было видно, как слуги шныряют туда-сюда через приоткрытые калитки по своим делам. Но от гостей явно ожидалось, что они проследуют к единственным открытым настежь воротам. Те вели в небольшой холл, а затем на широкую лестницу, драпированную красной ковровой дорожкой.

Тут уже «рыцарю» пришлось пойти вперед. Старик взял девушку под руку и последовал за ним. Двигаясь по высоким ступеням, Эрик почувствовал на себе не только весь груз ответственности, но и тяжесть собственного наряда. Сейчас он был при коротком мече, облаченный в шелк, бархат и мягкую кожу. Он был окутан одеждой, как кочан капусты листьями. Все это было настолько непрактично, насколько вообще было возможно: на нем повсюду громоздились декоративные пряжки, застежки, ремешки. На груди, ближе к шее, у него висел толстый кусок металла, гордо именуемый горжетом. При каждом шаге он раскачивался, и цепочка натирала шею. В жизни Эрику еще не было так неудобно, как в этом наряде.

– Господин? – раздался чужой голос.

Эрик поднял глаза и увидел одного из слуг, облаченного в пышную ливрею. Тот стоял возле большой книги на подставке. За своими мыслями, пытаясь при этом хоть как-то одернуть неудобный наряд, крестьянин не заметил, как поднялся по лестнице и даже прошел немного вперед.

– Не соблаговолите ли вы расписаться в гостевой книге? – спросил слуга.

Эрик замер на месте. Он посмотрел на книгу, а затем с ужасом на Алису. Почему она не предупредила его об этом?

Пользуясь замешательством Эрика, мимо него к книге прошел один из гостей. Мужчина в темно-синем камзоле взял со столика перо, окунул его в чернила и вывел что-то на бумаге. Закончив, он улыбнулся Эрику и жестом предложил ему сделать то же самое, после чего развернулся и ушел. Крестьянин понял, что теперь ему не отвертеться. Он мог бы пройти мимо, но теперь момент потерян.

Эрик сделал шаг вперед. Другие гости проходили мимо, но ему казалось, что все они следят за ним. Копируя движения человека в синем, крестьянин поднял перо, окунул его в чернила… На бумаге были сотни непонятных ему символов, которые, думал он, складывались в слова. В каждой строчке было по два-три таких слова – вероятно, это имена. В некоторых строках вместо имени была только какая-то диковинного вида закорючка. Это подпись, понял крестьянин. Он несколько раз расписывался в официальных документах до этого, но тогда он ставил просто крестик. Сейчас это явно было неуместно. Собравшись с силами, Эрик расписался. Закончив, положил перо на место.

– О, только роспись, благодарю, – прокомментировал слуга, а затем добавил: – Она так похожа на подпись советника Артхейта.

– Мой господин… – Томас больно ухватил Эрика под рукав и оттянул в сторону от книги. – Нам пора.

Томас

– Ты же сказал, что не умеешь писать, – буркнул Томас Эрику.

– Зато умею рисовать, – ответил тот как будто спокойно.

– Это не суть важно, – прервала их начинающийся спор Алиса. – Даже если он нарисовал там что-то неприличное, это воспримут не более чем шутку.

Они продолжали двигаться вперед по внутренним помещениям замка, и вскоре до их слуха долетела музыка. Заблудиться было невозможно – все двери и проходы, которые не вели в главный зал, были заблокированы. Но Томас про себя отметил, что замок имеет весьма непростую для понимания структуру помещений. Несколько раз за свою карьеру он задумывался об ограблении Фейрфакса, но каждый раз отбрасывал эту мысль – слишком сложно и слишком опасно. Цель не оправдывала средств. Хотя, будь у него тогда такая возможность изучить обстановку, какая есть сейчас, вор мог бы и подумать.

Музыка усиливалась. Мелодичный звон струн смешивался с трелью флейты и все нарастающими звуками голосов. Через большие двустворчатые двери они вышли в огромный зал. Помещение это было сложно окинуть взглядом. Вверху, под невероятно высоким потолком, поперек зала проходило три моста. Они, думал Томас, соединяли верхние помещения. Людей тут было много, даже очень. Бо́льшая часть гостей столпилась возле сцены, на который располагались музыканты. Кто-то танцевал, а кто-то стоял в стороне, ожидая свою пассию или просто наблюдая. Другие прогуливались по паркету, обсуждая что-то меж собой. Повсюду шныряли слуги с полными подносами выпивки. По правую руку можно было увидеть несколько фуршетных столов и огороженную зону с камином и кожаными креслами. Судя по стражникам в парадных доспехах, при шлемах и серых плащах, стоявших там на страже, к камину пускали далеко не каждого. К счастью, подумал старик, у стола с закусками кордона не было.

– А они не должны были объявить нас? – поинтересовался Эрик.

– Тебя объявят потом, – пояснила Алиса, – это раут для широкой публики. Сюда, похоже, пригласили почти всю знать города и окрестностей плюс богатых торговцев, ну и… – Она отвлеклась на секунду, чтобы взять с подноса бокал с вином. – Они бы с ума сошли всех объявлять.