Маг повернулся спиной к танцорам Ренаты и направился к палаткам. Тамир последовал его примеру, не отставая от Кори.

— Я хочу посмотреть, как она отреагирует на Круг, — сказал Кори. — Возможно, она ослабит бдительность. Возможно, она расскажет кому-нибудь, кто она такая и есть ли еще такие, как она, спрятанные в Моэне.

— Она осторожная женщина, — ответил Тамир. — Медленно заводит друзей, еще медленнее сближается.

Кори пожал плечами.

— Сколько осторожных женщин поддалось твоему очаровательному обаянию, Тамир? Используй свои навыки сырнте. Убеди ее в своей дружбе и дай мне знать, что ты узнаешь.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Особый интерес

Город Селкинсен тянулся вдоль западного берега реки Фурмы, которая отделяла Мойсехен от соседнего королевства Ренфин. Толстые стены из желтого камня окружали центр города. На узких и извилистых улочках собрались магазины и прилавки. Вдоль набережной постоянно кипела деятельность, поскольку корабли и паромы разгружали товары в обмен на разнообразные продукты королевства.

В ушах Эолин звенело от ритмичных криков продавцов и яростной болтовни торговцев. Запах тухлой рыбы, мочи и пролитого эля будоражил ее чувства и вызывал слезы на глазах. Здания теснились над ними, отрезая часть ясного летнего неба. Она прижималась к своим спутникам, Ришоне и Адиане, и задавалась вопросом, будет ли «каменный лес» Ахима таким же хаотичным и прогорклым, как все это.

— Я никогда не видела столько людей в одном месте, — сказала Эолин.

— Тем лучше для Круга, — Ришона тепло улыбнулась группе мужчин. Они прервали разговор, чтобы посмотреть, как проходит черноволосая красавица. — Чем активнее рынки, тем щедрее наша аудитория.

— Каково было здесь расти? — спросила Эолин Адиану. — Я не могу представить себе жизнь в таком месте.

Адиана вздернула подбородок.

— Селкинсен — центр королевства. Где еще кто-то хотел бы жить? Жизнь, торговля, культура. Королевский город может впечатлять своими величественными зданиями и благородной историей, но вся настоящая жизнь происходит здесь.

Эолин покачала головой. Как можно жить в месте без деревьев? Какими пресными потоками текла земная магия под провинцией Селкинсен! Она уже чувствовала истощение своих сил.

— По правде говоря, — продолжала Адиана, — я провела здесь лишь часть своего детства. Мои родители были купцами и меценатами. Они признали, что у меня был музыкальный дар, когда я была очень юна. Мне хотели найти учителя, но чистки набирали обороты, и никто не брал девушку, опасаясь обвинений в подрывной магии. Так что родители отправили меня вниз по течению, в Нью-Линфельн. Я жила там с двоюродным братом моей матери и почти восемь лет занималась музыкой.

— Что привело тебя домой?

— Мать и отец перестали писать, а потом перестали присылать деньги. Я думала… — она пожала плечами и отвела взгляд, заправив за ухо выбившуюся прядь золотистых волос. — Я думала, что они забыли обо мне. Я потратила все, что у меня осталось, чтобы вернуться домой. В то время мне было всего пятнадцать, и я очень злилась на родителей за их пренебрежение. Знаешь, я собиралась их хорошенько отругать. Но потом я узнала, что мать и отец совсем не забыли. Они умерли.

Сердце Эолин сжалось при воспоминании о собственной утрате.

— Как?

— Мать сожгли за колдовство, — голос Адианы стал горьким. — А отца казнили по обвинению в укрывательстве ведьмы.

— Твоя мать была магой?

Адиана покачала головой.

— Это маловероятно. У Селкинсен никогда не было особых традиций магии. Наша сила в коммерции, музыке и искусстве.

— Искусство — это магия, — сказала Эолин. — Как и музыка. Это все Первобытная Магия. Старые Ордены считали Первобытную Магию самой священной из всех.

Адиана рассмеялась.

— Ты слишком много времени проводишь с магом Кори. Ты должна следить за собой. Женщине неразумно говорить так, будто она знает об этих вещах.

Эолин прикусила губу. Она не задумывалась о том, с какой легкостью говорила о магии. Сколько раз она делала подобные комментарии перед Ренатой, Тамиром или даже магом Кори?

— В любом случае, я не говорю о Первобытной Магии, — продолжила Адиана. — Я говорю о магах и тому подобном. Очень немногие из них когда-либо были выходцами из Селкинсен. Однако во время чисток здесь было сожжено больше ведьм, чем где-либо еще в королевстве. Как ты объяснишь это? — ее глаза остановились на Эолин, хотя вызов, казалось, предназначался для кого-то другого.

— Не знаю, — призналась Эолин.

— Мать и отец умерли, потому что другие хотели того же, что и они. Многие семьи были уничтожены во время чисток, и на их могилах были построены новые империи. Осуждение отца позволило магистрату конфисковать все его имущество.

— Но их имущество должно было достаться тебе!

— Девушке? — она издала резкий смешок. — Сироте? Нет, у меня не было ни на что прав, и не осталось денег, чтобы вернуться в Нью-Линфельн. В публичном проявлении милосердия магистрат предложил мне место слуги в своем доме, но я понимала, что это не сулит мне будущего. Он был извращенным стариком. Вместо того чтобы подчиниться ему, я убежала, думая найти работу на пирсе. К тому времени женщин почти никуда не нанимали. Какое-то время я пробовала петь в кабаках, но мужчины…

Адиана остановилась. Она разглядывала булыжники у своих ног и обхватила себя руками. Когда она снова посмотрела на Эолин, выражение ее лица было каким-то натянутым; беззаботным, но с напряжением на лбу.

— Знаешь, они всегда хотели большего, чем песня. Они платили лучше, если я обращала на них внимание, и становились жестокими, если я этого не делала. Все же мне повезло. Стюард отца пришел за мной до того, как я забрела слишком далеко по этой тропе. Он принял меня как члена своей семьи.

— Как получилось, что ты присоединилась к Кругу?

— Это произошло намного позже. Я долго прятала свои инструменты, то ли из стыда, то ли из страха. Затем однажды появился Круг Кори, где женщины создавали музыку вместе с мужчинами. Я просто знала, что должен быть частью этого, — Адиана взяла Эолин за руку. — Маг Кори допустил тебя в священное место, Сара. Мир, в котором ты можешь быть немного больше собой. Это то, что он дает каждому, кто присоединяется к Кругу. Ты обнаружишь, что мы яростно преданы ему из-за этого.

Ришона прервала их разговор, вздохнув от восторга. Она бросилась к продавцу, чей шаткий стол был завален сушеными травами и флакончиками с цветными