— Королева спит под заклинанием. Она не проснется, пока я не вернусь.

— Ты не можешь оставаться здесь.

— Я не собираюсь.

Его слова глубоко ранили, и она отвела взгляд, чтобы он не заметил боли. Тогда он приблизился. Эолин стояла неподвижно, хотя знала, что должна отойти. Это было все, чего она хотела в тот момент, почувствовать интенсивность его ауры, вспомнить интимность его прикосновения.

— Не делай этого, — прошептала она, неуверенность пробила ее решимость. — Акмаэль, пожалуйста… я не могу…

Он разглядывал ее молча, как бы запоминая каждую деталь. Затем он поднял руки к серебряной цепочке на шее и снял драгоценность, сотканную его матерью. Он осторожно надел ее на голову Эолин, позволив прекрасному медальону покоиться на ее груди. Он отстранился прежде, чем их губы успели соприкоснуться.

— Маг Кори очень впечатлен работой, которую ты ведешь в Моэне.

Это звучало холодно и официально.

— Боги послали мне достойных учеников, талантливых и преданных делу, — ответила она.

— Я рад это слышать. Следующей весной мы с королевой посмотрим на прогресс, посетим твой новый Экелар в Моэне.

— Не знаю, хорошая ли это идея.

— Это необходимо. Твое стремление поддерживается Короной.

— Конечно, ты мог бы послать представителя, мага Кори или Телина…

— Мы не можем не видеться, Эолин. Ты — единственная Верховная Мага Мойсехена, а я — король.

— Но мы могли бы отложить это до тех пор, пока ваш брак не укрепится и эта… эта сила, притягивающая нас друг к другу, не исчезнет.

Он медленно выдохнул.

— Как долго, по-твоему, это будет?

Эолин прикусила губу, не желая озвучивать ответ.

Он положил руку на ее щеку, возвращая ее взгляд к себе. Его пальцы прошлись по линии ее шеи, прежде чем спуститься к серебряной паутине, лежащей на ее сердце.

— Эта драгоценность связывает нас друг с другом и с лесом, в котором мы встретились. Я оставляю это в твоей власти. Используй его, чтобы найти меня, если тебе когда-нибудь это понадобится.

Эолин кивнула, ее горло сжалось от боли. Скрытые слезы всех этих дней вырвались наружу и безудержно катились по ее щекам.

Затем его губы оказались на ее губах, нежных и полных желания. Она привлекла его ближе, не в силах сопротивляться пламени его прикосновения.

Объятия оказались короткими. Без предупреждения Акмаэль отстранился и прошел мимо нее к окну, где встал со сжатыми кулаками, с задумчивым выражением лица.

Молчание было густым, и Эолин не осмеливалась его нарушить. Когда он, наконец, заговорил, его голос был хриплым:

— Ты сказала, что хочешь вернуть магию нашему народу. Ты сказала, что это единственный способ.

— Так и есть, Акмаэль. Я не могу надеяться выполнить свое обещание, данное Драконше, если я…

Он поднял руку, призывая ее замолчать. В этот момент Эолин поняла, что Акмаэль занял место своего отца раз и навсегда. Как бы он ни страдал, чего бы ни хотел, в чем бы ни нуждался, что бы ни любил, теперь это было навсегда скрыто за каменной маской Вортингена.

Он замерцал, за этим последовала вспышка белого света, он принял форму Совы. С шелестом крыльев Король-Маг сел на подоконник, задержавшись всего на мгновение, прежде чем скользнуть в ночь.

Сердце Эолин прыгнуло вслед за ним, но она сдержала порыв, остановившись у окна и наблюдая за тенью Акмаэля на фоне звездного неба.

— Я люблю тебя, — прошептала она, когда он исчез из поля зрения.

Эолин повернулась к комнате. Без него она казалась пустой, пустым пространством, окруженным камнем, бессмысленной безжизненной мебелью.

Она стояла, прислушиваясь к тишине.

Затем она переоделась в ночную рубашку и скользнула в свою пустую постель. Она сжала в объятиях большую подушку, вдыхая аромат камня, земли и вневременной магии.

Его запах.

Завтра она пораньше соберется и отправится домой. Ей хотелось снова увидеть девочек, почувствовать, как солнце сияет на полях Моэна, и услышать шепот леса. Прижаться босыми ногами к траве и вдохнуть аромат теплой земли и полевых цветов.

Возможно, она пригласит Ренату или Адиану путешествовать с ней.

Она остановилась при этой мысли, и ее ноющее сердце просветлело.

«Конечно!»

Почему она не подумала об этом раньше? Рената могла преподавать Среднюю Магию, и музыка Адианы, в конце концов, была Примитивной Магией. А кто разбирался в музыке лучше, чем Адиана?

Эолин вздохнула от волнения.

«Мы будем вплетать магию обратно в эту землю, объединившись как сестры, как Маги Старых времен».

Укрывшись под теплым одеялом, Эолин закрыла глаза.

Завтра они вместе поедут на юг.