— Сейчас, сейчас. И до сокровищницы доберемся, — пробормотал Михаил, мечась по спальне, как гончая, потерявшая след.

Афанасий недоуменно пожал плечами, стащил с подушки специальный чехол, который здешние чистюли подкладывали под голову, чтоб щеки об одно и то же место не пачкать. Сгреб в него с тумбочки серебряное зеркальце и блюдечко прозрачного стекла с красивыми вкраплениями в виде цветочков. Михаил меж тем залез под кровать, обстучал внутренние стены и разочарованно развел руками.

— Теперича и в сокровищницу пора. Мешок-то не оставляй, с собой возьми, — бросил он через плечо и толкнул дверь в коридор.

Афанасий последовал за ним, как бык на веревочке. Михаил метнулся к лестнице. Проверил, не собирается ли шах отходить ко сну. Вернулся. Задумчиво посмотрел на двери и приступил к одной, в ушках которой, единственной, болтался небольшой, но внушительный на вид замок с серебряной насечкой в виде герба или печати. Засунул в скважину изогнутый прутик, пошуровал там. Замок щелкнул, отворяясь. Михаил поймал его и потянул на себя дверь. Вскрикнул.

Афанасий рванулся вперед и увидел через голову Михаила, как распрямляется могучий воин, замахиваясь на него огромной саблей. Тяжелый кулак кузнеца проскользнул над плечом друга и врезался воину под ребра. Тот хрюкнул, лишившись дыхания и возможности кричать, закачался и стал медленно оседать на пол. Афанасий от души приложил стражника по завернутому в чалму темени. Михаил успел подхватить выпавшую из его рук саблю.

— Уф, Афоня, спасибо. Выручил.

— Пустое, — отмахнулся Афанасий. — Хотя надо было догадаться, что они могут с денежками своими вместе охранителя запереть.

— Да уж, — пробормотал Михаил. — Ты давай собирай чего помельче и подороже, — пробормотал он, разглядывая шахские богатства, высвечиваемые одинокой свечкой, с коей коротал время ночной страж.

В небольшой каморке сокровищ было не так уж и много. Два мешка с монетами, в основном медными и серебряными, — последних Афанасий сыпанул в мешок щедрой горстью. Следом отправились кожаный мешочек с перстнями и кольцами и золотая цепь для парадных выездов. Он хотел еще пригрести скляниц со специями, ароматными маслами и еще какими-то жидкостями — в северных краях они стоили баснословно дорого, но взвесил их на руке и решил оставить. Какие из них дороже, не определить, а тяжесть изрядная.

Михаил продолжал с непонятным упорством потрошить какие-то сундуки и разворачивать свертки, перескакивая туда-сюда через лежащего на полу стражника.

— Да что ты ищешь-то? — не выдержал Афанасий. — Скажи, может, мне попадется.

Михаил хотел что-то ответить, но не успел. Неожиданно пришедший в себя стражник ухватил его за ногу, дернул. Михаил взмахнул руками и во весь рост растянулся на полу, опрокинув на себя полки, уставленные баночками, горшочками и стеклянными фигурками. Невообразимый грохот сотряс дворец, казалось, от фундамента до самой крыши.

Кузнец, выругавшись, приголубил стражника пудовым кулаком по макушке. Выдернул из-под груды хлама Михаила и замер, прислушиваясь. Дюжина-полторы одетых в сапоги ног уже грохотали по лестнице.

Отсюда не выбраться, окон нет. В других комнатах спасения искать? Окна, даже если есть, узкие, пока протискиваться будешь, настигнут. Афанасий подхватил одну из оторванных полок, обитую медью, и ударил ногой по двери.

Неожиданно открывшись, та распластала одного стражника по противоположной стене и саданула другого по выставленной ноге. Тот взревел от боли и упал. Остальные замерли с испугу. Кузнец вылетел в коридор, припечатал еще одного стражника и принял на медный край сабли еще двоих. Попер вперед, не давая им опомниться, протащил до лестницы и стряхнул их вниз.

С верхней ступеньки он увидел привставшего на ноги бледного Василия-посла и шаха Фарруха, который вполоборота с каким-то веселым интересом наблюдал, как катятся по лестнице его люди.

Лицо Ширван-шаха заслонила чья-то мощная, похожая на наковальню грудь. Телохранитель с визгом выдернул саблю. Отбросил пустые ножны и кинулся к лестнице, перепрыгивая через катившиеся навстречу тела. Взлетел наверх. Афанасий крутанул скамью, метя углом в голову. Противник отступил, пригнулся. Металлический угол прочертил в гипсовой штукатурке глубокую борозду, выбив облако белесой пыли.

В этом облаке мелькнуло острие кривой сабли, метя в живот Афанасию. На этот раз пришлось ему отступить. Телохранитель вспрыгнул на площадку и снова рубанул. Привыкшие к отдаче молота руки завибрировали в суставах, на медной пластине появилась глубокая вмятина. Тверич еще отступил, и как раз вовремя, чтоб не попасть под секущий удар под колени.

Тогда он отпустил одну руку, а второй сильно взмахнул, посылая полку в голову супостата. Так работали бастардом[33]латные рыцари. Убеждали противника, что меч двуручный, а потом неожиданно переходили на одну руку, увеличивая ее длину раза в полтора. Но телохранитель не поддался на уловку. Присев, он застелился в выпаде, снова метя острием Афанасию в живот. Все?!

Железо звякнуло о железо. Посыпались искры. Летящая с лезвий окалина упала на рукав кузнеца, прожигая его насквозь. Михаил?! Тот со своей саблей подоспел вовремя. Отбил лезвие. Влез между Афанасием и стеной. Его бутуровка[34]заплясала в воздухе, вырисовывая сверкающие круги. Телохранитель встретил новую опасность, не дрогнув. Сузив темные глаза и ощерив белые зубы, он ответил парой рубящих ударов сплеча, заставивших Михаила отступить и закрыть голову. Выдержал его атаку и снова рубанул сплеча, стараясь выбить или сломать венгерку. Новый сноп искр сорвался с пляшущих лезвий. Снизу загрохотали шаги подмоги. Похоже, телохранитель того и добивался, он не хотел убивать нежданных гостей, а намеревался отогнать их в дальний конец коридора и обезоружить под копьями охраны, против которых им воевать было нечем.

Афанасий поймал момент, когда рука телохранителя пошла вверх, оставляя его беззащитным, протиснулся, прихлопнул его медным листом к стене. Михаил не сплоховал, врезал коленом в щель между пластиной и стеной. Телохранитель взвыл раненым быком и обмяк. Афанасий прикрыл медным листом грудь и живот и шагнул на верхнюю ступеньку.

Встречавшие его стражники не успели опустить копья и вознести сабли. Как таран прошелся тверской купец вниз по лестнице, давя ширванских воинов и выбивая их за перила. Сзади запела сабля Михаила, не давая упавшим подняться.

С грохотом и лязгом они спустились вниз. Афанасий, не глядя на шаха, шагнул к Василию, занося покореженную полку. Тот взвизгнул и закрыл руками голову.

Какой-то стражник налетел на купца сбоку. Толкнул в плечо. Афанасий устоял, но полка просвистела мимо посла, оставив на полу глубокую выбоину. Отшвырнув стражника, Афанасий снова замахнулся, но Василий уже забежал за стол, вытащив кинжал и размахивая им перед собой, как умалишенный, явно собираясь подороже продать свою жизнь. Шах стоял на том же месте, с блуждающей полуулыбкой наблюдая за происходящим.