— Как именно связанные?

— Включали в свои опыты черную магию и всякое такое.

— Зачем? Зачем они это делали?

— Не знаю.

— Чего они пытались достичь?

— Джино, клянусь, я понятия не имею.

— Постарайся предположить.

Херм ненадолго задумался.

— Ну, что касается конкретно японцев, я знаю, что их уклад жизни тесно связан с миром духов. Например, призраки до сих пор играют важную роль в их истории и культуре. Я думаю, что они использовали магию или ритуалы, с которыми были знакомы много веков, что объясняет соль и талисман. Но конечной целью, кажется, было получить доступ к тому, что скрывается за нашей реальностью, и использовать это в своих интересах. Прежде всего, правительства всегда пытаются выяснить, как что-то можно использовать в качестве оружия или для осуществления власти и контроля. Почему с оккультными экспериментами японцев должно быть по-другому?

— Может, потому, что мира оккультизма не существует? — усмехнулась Куинн.

Джино снисходительно посмотрел на нее.

— Херм, ты что-то говорил о сущностях. Что там с этим дерьмом?

— Предположительно, японцы использовали в этих оккультных программах черную магию и темные ритуалы, чтобы заглянуть в другие миры. Знаете, загробная жизнь, другие измерения, мир духов и все такое. Честно говоря, я не воспринимал это всерьез. Думаю, подобное случалось потому, что во время своих опытов и пыток они ломали психику этих людей. Наше правительство делало нечто подобное в рамках проекта «МК-Ультра»[6]. Проводились всевозможные опыты по депривации. Испытуемые подвергались ужасному физическому, сексуальному и психологическому насилию. И когда их психика разрушалась, они тоже начинали видеть всякий вздор.

— Сущностей и другие реальности? — спросил Джино. — Как эти засранцы?

Херм беспомощно пожал плечами.

— Да… Думаю, да.

— Правда? Они видели это на самом деле?

— Нет, конечно, — вмешалась Куинн. — Эти бедолаги просто галлюцинировали.

— Проблема в том, если они и галлюцинировали, — сказал Херм, — все почему-то видели одни и те же вещи.

— Скорее всего, они видели похожие вещи, а не идентичные, — возразила Куинн.

— Джино спросил, что я знаю, Куинн. Я стараюсь ему ответить, понятно? Согласно тому немногому, что я читал об этом, в отчетах утверждалось, что испытуемые видели одни и те же сущности, одни и те же миры. Не похожие, а одни и те же. Может, это и ерунда, но…

— Может? Ты серьезно?

— Не знаю, — сказал Джино. — Мне это дерьмо кажется вполне реальным.

Куинн протиснулась мимо них обратно в коридор.

— Смерти, пытки и ужасы, имевшие здесь место, очевидно, очень реальны. Но все это творили люди. Никаких духов или демонов не существует. Пусть Бог простит их за то, что они здесь делали, но единственные монстры в этом мире — люди.

— В этом мире, — сказал Даллас.

— Да, Дэл, в этом мире. И ты это знаешь, в мире, где мы находимся.

— А как же существо в джунглях?

Куинн остановилась в дверях и оглянулась. Глазами нашла мужа в темноте.

— Что ты имеешь в виду?

— Может, это…

— Что бы ни находилось на этом острове с нами, наверняка это такой же человек, как и мы.

Глаза Харпер наполнились слезами.

— Но это не так, — сказала она, дрожа всем телом.

Вместо ответа Куинн повернулась и выскользнула в коридор.

Остальные двинулись следом, оставив комнату с трупами в темноте.

Где ей и было место.

Они стояли в свете факелов и смотрели на железные приспособления перед ними.

— Депривационные камеры, — сказала Куинн.

Почти все они были достаточно большими, чтобы легко вместить взрослого человека. Но две из них были меньше и могли запираться, только если испытуемый принимал позу эмбриона. Все, кроме последних двух, оснащены спереди круглым окошечком, размером с чайное блюдце. У противоположной стены стоял длинный стол и валялось несколько перевернутых стульев. Скорее всего, когда-то там располагалась зона, откуда велось наблюдение и где писались отчеты. На одном, все еще стоявшем стуле, сгорбившись, сидело тело, облаченное в потрепанные остатки лабораторного халата. Голова покоилась на столе, руки скелета свешивались, будто мертвец пытался дотянуться до пола. Присмотревшись внимательнее, Куинн и другие заметили валяющийся у ног трупа пистолет и зияющее в его затылке большое отверстие. То, что здесь произошло, заставило этого типа вставить дуло пистолета себе в рот и спустить курок.

На полу рядом с депривационными камерами лежало еще три скелета. Останки казненных людей. Их поставили на колени и убили выстрелами в голову. Двое без одежды, руки заведены за спину и связаны проволокой.

Третий был в военной форме, но она отличалась от той, которую они уже видели.

Отбросив ногой в сторону пару старых касок и другой мусор, Херм присел рядом с телом и принялся изучать знаки отличия и нашивки на обмундировании.

— Это австралиец, — сказал он. — Вполне возможно, что остальные тоже. Должно быть, военнопленные.

У другой стены Куинн обнаружила ряд полок, на которых стояли банки и прочее. Лишь поднеся факел ближе, она поняла, что в банках, заполненных мутной жидкостью, плавают части человеческих тел и внутренние органы. С трудом сглотнув, она попятилась прочь. Но остальные тоже успели увидеть это.

— Боже мой, — произнесла она полушепотом. — Что же мы творим?

— Не сваливай нас в одну кучу с этими отбросами, — усмехнулся Джино, поворачиваясь к Куинн и принимая одну из своих типичных бойцовских поз. — Я никогда не занимался ничем подобным, а ты? Стала делать бы такое? Смогла бы?

Куинн не удостоила его ответом, но не потому, что ответить было нечего.

— Эй, сюда, — сказал Херм, заметив дверь, ведущую в другую комнату.

В замке все еще висела связка ключей, но дверь была открыта, поэтому он вошел внутрь.

Остальные последовали за ним.

Это было небольшое квадратное помещение, с тремя бетонными камерами, расположенными вдоль задней стены.

Посмотрев внимательнее, они заметили, что в толстых деревянных дверях каждой камеры проделаны глазки, сквозь которые можно смотреть внутрь. Но в темноте разглядеть что-то было невозможно.

Херм проверил первую дверь. Заперта.