Но вот в эпицентре бури он видит двоих, отличающихся от остальных. И они тоже похожи на летящих птиц.

Эти двое чем-то отличаются, ведь они еще не потеряли друг друга, и буря по-другому влечет их за собой: им удается быть вместе.

«Когда они будут пролетать мимо нас, — говорит Вергилий, — позови их! Позови во имя их любви».

Подумайте об этих словах: «…той любви, что их влечет»[100]. Раньше Данте видел, что буря бросает души сверху вниз и снизу вверх, из одного края в другой, но эти двое движутся иначе. Кажется даже, что и в аду они движимы любовью, соединившей их на земле. «Позови их во имя этой любви и увидишь, что они приблизятся к тебе».

«Вы двое, остановитесь, если вам дозволено. Мне нужно кое-что спросить у вас».

Данте понимает, что эти двое знают секрет, они смогут ответить на терзающий его вопрос, который пробуждает в нем жалость и к самому себе, и к другим. И дальше идет одно из самых красивых во всей поэме сравнений:

Мне хотелось бы отметить здесь один удивительный стилистический нюанс. Во времена Данте не было фотоаппаратов, не было представления о том, что такое фотографическое изображение. Однако Данте «фотографирует» долю секунды, когда два голубя, вдохновленные любовью, подлетают к своему гнезду: они уже почти коснулись его лапками, но крылья их еще раскрыты[101]. Похоже на фотографию, не правда ли?

И на решительный зов Данте две души, как два голубя, стремящиеся к своему гнезду, отделились от вереницы, где мучилась и Дидона.

[ «О благосклонный муж, идущий по аду, если бы Бог слышал нас (но Он не слышит, потому что мы осуждены на ад), мы молились бы о тебе, потому что ты сострадаешь нам, нашему греху, нашему наказанию».]

Интересно, что Франческа говорит «мы», в то время как звучит только ее голос (об этом уже было сказано ранее), она говорит от имени обоих: «Спрашивайте, мы охотно ответим на ваши вопросы, воспользуемся этим мгновением покоя от адской бури».

Для истории этих персонажей Данте использовал известный ему факт. Это произошло в Римини, когда ему было тринадцать или четырнадцать лет. Муж приревновал жену к своему брату. Достаточно банальный, по большому счету, сюжет, но он позволил Данте создать одну из самых прекрасных песней «Божественной комедии» с ее тремя широко известными терцинами, посвященными любви (они легли в основу многих народных песен; я слышал, что даже и песен, под которые сейчас танцуют на дискотеках…).

Интересно, что в этих трех терцинах Данте устами Франчески излагает юношеское понимание любви в свете своего опыта (когда участвовал в движении «Dolce stil novo»[102]), чтобы показать в «Божественной комедии», что благодаря встрече с Беатриче (и после всего, что за этим последовало) он преодолел свое ошибочное представление о любви. Попробуем понять почему.

Эти прекрасные терцины начинаются со слова «любовь», раскрывают представление Франчески о любви.

Первая терцина: «Любовь сжигает нежные сердца». «Нежные сердца» — основополагающее понятие в поэзии «нового стиля». Оно означает особое благородство души, особую нравственность человека, отсутствие вульгарности и мелочности, это определенная культура и деликатность. Поэзия «нового стиля» утверждает, что если человек обладает такими качествами, он обязательно встретит любовь, испытает страсть любви. Более того, благородство, душевная утонченность являются обязательным условием для того, чтобы понять и по-настоящему испытать, что такое любовь. В этом определении вся суть «нового сладостного стиля».

Любовь «пленяет», то есть охватывает, стремительно и безвозвратно увлекает, до краев наполняет нежное сердце. Именно так влюбился Паоло: «И он пленился телом несравнимым», красотой, телом Франчески, которое было «погублено так страшно в час конца».

Франческа была убита, и это до сих пор ранит (она была убита внезапно, без исповеди, у нее не было возможности раскаяться в своем грехе; поэтому она осуждена на вечные муки).

Вторая терцина: «Любовь, любить велящая любимым». Вот главные, категоричные строки: любовь не позволяет тому, кто любим, не любить в ответ. Такой любви Данте не признает.