– Вычеркни это слово из своего словаря. Значит, вчера. Это когда она нашла тебя прячущимся в сортире?

– В буфетной, Элси…

– Не важно. Значит, тогда.

– Да пойми ты, колонка здесь ни при чем. То есть она хороша сама по себе! Ты великолепно пишешь, у тебя хороший язык… в смысле, слог. Ты ее получила бы в любом случае.

– Молчи. Я все равно ничему не поверю.

Ей было больно, так больно и стыдно, что даже воздуха не хватало. Она выходила полной и законченной дурой. Сначала Маркус, потом Кит. Алекс. Нет, Кит.

Он показался ей прямым и искренним – а сам обманул ее.

– Элси, я говорю правду. Я потому и вернулся. Я хотел тебе все рассказать, чтобы ты посердилась, покричала, а потом простила меня… и мы смогли бы чаще встречаться.

– Ага.

– Я понимаю, в это верится с трудом, особенно если учесть историю с твоим парнем, но я не такой, как он…

– О да. Только вот какой ты? Алекс? Кит? Мистер Крейн? У Маркуса, по крайней мере, была понятная цель – ему нужны были деньги, а ты? Просто забавы ради? Кто ты вообще? Менеджер, вице-президент, свой в доску парень? Ты придумываешь все новую ложь, а потом просишь, чтобы я тебе поверила.

У нее перехватило горло, и Элси замолчала.

Единственное, чего ей сейчас хотелось – спрятаться в какую-нибудь щель, зарыться, зажмуриться, забыть.

Кит шагнул к ней, хотел обнять, но она отшатнулась от него, выставив вперед руки в детском жесте защиты.

– Как это все смешно, мистер Крейн, вы не находите? Правда могла бы и не открыться, если бы Китти не принесла эти шарики.

– Элси! Ведь ты же видела, я все утро пытался с тобой поговорить. Но сначала наша страсть, потом вафли… и Китти. Просто так сложилось… неудачно.

– Да. Ты прав. Просто так неудачно все у меня сложилось. Все, хватит. Мне надо подумать. Я хочу остаться одна.

– Пожалуйста, успокойся, Элси. Я волнуюсь за тебя. Потому я и здесь. Я… ты мне нравишься. И я нравлюсь тебе, мы оба это знаем.

– Как ты мог спать со мной и при этом притворяться другим человеком? Как это вообще возможно? Это прямо раздвоение личности какое-то… Я не понимаю.

Недаром с самого первого их свидания она запомнила огонек отчуждения в зеленых глазах. Этот огонек предупреждал: не надо подходить так близко! Кит Крейн относился так не только к ней – ко всему миру. Ужасно не хотелось плакать перед ним. Элси собрала остатки сил.

– Пожалуйста, Алекс… то есть Кит. Уходи. Мне надо побыть одной.

– Элси, но ведь и ты кое-что скрывала, не так ли? Технический редактор… Ты и словом не обмолвилась о том, что работаешь секс-обозревателем в глянцевом журнале.

– Ты прав. Сегодня я собиралась об этом рассказать. И страшно трусила.

– А почему я должен тебе верить?

Пауза звенела громче любого гонга.

– Ты прав, Алекс. Зуб за зуб.

– Я не об этом. Я о том, что у всякой монеты есть две стороны. Я знаю, почему ты не рассказала мне сразу, и не собираюсь тебя в этом обвинять. Что же до меня… Я был честен с тобой, Элси. ВО ВСЕМ! Кроме имени и должности.

Она смотрела на него, чувствуя, как в глазах закипают слезы.

– Итак, мы оба врали друг другу. Теперь мы оба узнали правду, и это изменило все.

– Ты уверена?

– Ты не понимаешь. Ты – не тот человек, которого я знала. Ты другой. И я не уверена, что хочу знать этого другого.

– Ты меня не слушаешь. Успокоишься – поговорим.

– Я спокойна. Чертовски спокойна. Даже сама удивляюсь, до какой степени спокойна. И абсолютно уверена только в одном: тебе следует уйти и поскорее.

Кит молча вышел и вернулся через пару минут, полностью одетый, осунувшийся и очень серьезный. Остановился на самом пороге, совсем близко от Элси. Она ощущала запах его волос, тепло кожи. Если бы она сейчас сделала хоть малейшее движение в его сторону, он заключил бы ее в объятия. Но она оставалась неподвижной.

Кит заговорил чужим, надтреснутым голосом.

– Ты ошибаешься насчет меня, Элси. Хотя… пожалуй, сейчас мне действительно лучше уйти. На самом деле я не тот мужчина, который тебе нужен. Да и не в этом дело. Просто нам обоим нужно время. Прости. Я был и остаюсь эгоистом. Я…

– Я помню. Никаких обязательств, никаких обещаний. Всего хорошего.

Он протянул руку к ее лицу, хотел погладить по щеке, но Элси отпрянула, словно его рука была ядовитой змеей. Лицо Кита исказилось мукой.

– Ты хорошая, Элси. И заслуживаешь хорошего мужчину.

С этими словами он сбежал с крыльца и пошел к машине, не оглядываясь.

Он ждал хотя бы звука. Одного-единственного.

Единственным стал звук захлопнувшейся двери.

15

Она успела запереть дверь и сползла по ней на пол. Как ни странно, слез не было. Ничего не было. Из Элси как будто вынули все кости, оставив только внешнюю оболочку.

Собаки робко и чинно сидели по стенке, внимательно глядя на свою хозяйку и богиню. И тут из кухни появился огромный рыжий Малдер, а из спальни легкой тенью выскользнула Тара. Обе кошки с независимым видом подошли к Элси. Малдер улегся к ней на колени, Тара прилегла у ног и стала лениво тереться о них изящной головкой, мурлыкая и жмурясь.

И слезы пришли. Невидимые засовы и замки упали с души Элси, она заревела, и сразу стало легче. Ушла тупая боль из сердца, стало горячо губам и щекам.

Все очень просто, все так просто, что правильный ответ невозможно найти. Нельзя найти то, что лежит на поверхности.

Она любит Алекса, оказавшегося Китом. Любит неистово и беззаветно, любит так, как никогда и никого не любила. И ни при чем здесь страсть, пресловутая любовная химия или необходимость писать дурацкие статьи. Истина в том, что без этого мужчины не имеет смысла вся ее жизнь. Только с ним Элси становится целой, только с ним она жива… С этим обманщиком…

Жалкие останки Элси Хьюиш корчились и тихо подвывали на полу у закрытой двери, а в уютной прихожей все громче звучало громовое кошачье мурлыканье.

Кит стоял в вестибюле своего шикарного дома, ждал лифта и вяло вслушивался в беседу двух своих соседей. Мистер Вонг, финансист, жаловался мистеру Ли, адвокату, что его дочка, студентка Принстона, сильно заболела, и надо бы к ней поехать, но некогда, потому что заседание нельзя отменить…

Кит думал о том, что Элси немедленно возмутилась бы и убедила мистера Вонга послать заседания куда подальше и скорее мчаться к дочери.

Лифт вознес Кита на его этаж, и он с отвращением посмотрел на стильный резиновый коврик у своей двери. У Элси коврик был разноцветный, сплетенный из тростника. По такому коврику приятно ходить босиком…