Концлагерь Ганновер-Штёкен был так называемым внешним лагерем концлагеря Нойенгамме и располагался в 120 метрах от завода Квандта. В июле 1943 года из Нойенгамме в Ганновер привезли около 50 сербов, поляков и немцев. Заключенные самостоятельно возводили для себя деревянные бараки под руководством обершар-фюрера СС. Уже во время строительства эсэсовцы жестоко обходились с заключенными. Одна из жертв, выступая в прокуратуре Ганновера после войны, вспоминала, как один унтершарфюрер СС «бил деревянной палкой тех, кто, по его мнению, недостаточно быстро работал. Если рядом проходили женщины с аккумуляторного завода, он начинал вести себя с заключенными еще более жестоко, пытаясь таким образом понравиться работницам».

Судя по всему, Штёкен, в отличие от многих других концлагерей, не являлся секретным местом. Он был официально прикреплен к промышленному предприятию. Заключенные каждый день выполняли ту же работу, что свободные немецкие мужчины и женщины. Место их заключения находилось в непосредственной близости от фабрики. Многие работники AFA ежедневно проходили мимо лагеря. И они, и руководство AFA (хоть офис Гюнтера Квандта и находился в центре Берлина, так что непосредственно со страданиями заключенных он не сталкивался) с самого начала и до самого конца были в курсе творившегося беззакония.

За строительство бараков отвечала компания: это было предусмотрено договором, который AFA заключила с СС. AFA привлекла строительные организации, также работавшие на их завод, чтобы возвести фундаменты бараков и провести канализацию. Все остальные работы выполняли заключенные Штёкена, но в AFA за их ходом тщательно следили.

Привлечение к труду заключенных концлагерей стало кульминацией преступлений, которые предприятия Квандта совершили против человечества во время Второй мировой войны. При этом к 1943 году – то есть еще до того, как концлагерь был построен, – трудовой коллектив завода в Штёкене уже более чем наполовину состоял из подневольных работников. Заключенные концлагеря считались последним резервом рабочей силы системы. Их использовали только на тех предприятиях, чья продукция была наиболее востребованной.

Заключенных привозили в Штёкен эшелонами. Их число росло по мере течения войны и роста оружейной промышленности. Максимальное количество людей, одновременно содержавшихся там, составило примерно 1500 человек. Днями они работали на фабрике, а ночи проводили запертыми в концлагере. Осенью 1944 года, на пике производства предприятия под Ганновером, здесь трудились 3700 подневольных работников, не считая узников концлагеря. Вместе 5200 эксплуатируемых против 1300 немецких рабочих и служащих.

После войны ответственные лица AFA заявили британским следственным органам и государственной прокуратуре Ганновера, что концлагерь их предприятию навязали. Компания якобы сопротивлялась, пока было возможно, но затем ей пришлось принять на работу заключенных.

Как ни странно, доля правды в этом есть. Факты говорят о том, что AFA еще в 1941 году могла договориться с СС об использовании труда заключенных. Историк из Ганновера Ганс Герман Шредер изучал предысторию появления концлагеря при аккмуляторной фабрике. Согласно полученным данным, в январе 1941 года пять офицеров СС и один капитан третьего ранга из командования вооружениями Ганновера посетили руководство AFA в Ганновере, чтобы договориться о привлечении заключенных к производству. Сотрудники СС настаивали на постоянной изоляции заключенных от остальных сотрудников предприятия. Они не должны были вступать в контакт с другими подневольными работниками или немецким трудовым коллективом. Представители AFA объясняли, что подобное ограничение невозможно. В тот момент у предприятия было даже больше рук, чем требовалось, так что предложение СС руководство не особенно заинтересовало.

В 1943 году СС предприняли еще одну попытку. Руководителю службы Генриху Гиммлеру очень хотелось распространить свою власть и на оружейную промышленность. Кроме того, сдавая рабочие ресурсы в аренду промышленным предприятиям, его организация получала дополнительный доход.

В марте 1943 года AFA заключила с СС договор об использовании труда 500 заключенных. За рабочий день каждого квалифицированного рабочего AFA платила СС шесть марок, а неквалифицированного – четыре. Сами заключенные денег не получали. Также компания обязалась возвести на собственном участке лагерь для размещения заключенных и установить «различные принадлежности для пребывания, такие как кровати, соломенные матрасы, шкафы, столы, скамейки». AFA должна была позаботиться об отоплении, освещении и водоснабжении лагеря, а за питание сначала отвечала заводская столовая. Таким образом, практически весь комплекс концентрационного лагеря находился в зоне ответственности предприятия. Даже обнести территорию колючей проволокой и электроизгородью должна была компания Квандта.

СС, согласно договору, предоставляла инспектора по концентрационному лагерю. В их зоне ответственности находились одежда для заключенных, «медицинское обслуживание», а также транспортировка в рабочий лагерь и из него. С самого начала обеим сторонам договора было ясно, что значительная часть заключенных не справится с нагрузками, так что они заранее позаботились и об ожидаемых потерях: «больные заключенные, непригодные для дальнейшей работы, должны быть заменены работоспособными заключенными из КЛ Нойенгамме таким образом, чтобы их число в лагере всегда составляло 500».

Руководство AFA в Ганновере к тому времени уже обладало многолетним опытом применения подневольного труда и могло вполне точно подсчитать, каким будет потребление человеческих ресурсов в производстве аккумуляторов. В одной служебной записке Министерства вооружений, составленной после встречи с представителями компании, говорилось: «Концерн AFA сообщил, что они предполагают среднемесячную текучку кадров в размере 80 человек».

В сентябре и октябре 1943 года эсэсовцы привозили в Штёкен примерно по 500 заключенных. Такое же число было привезено на аккумуляторную фабрику летом 1944 года из другого концентрационного лагеря. Среди примерно 1500 заключенных около 200 были немцами. В их число входили не только задержанные по политическим мотивам, но и гомосексуалисты, преследуемые по религиозным убеждениям, а также преступники. Вместе с ними в бараках помещались большие группы поляков, французов, русских и бельгийцев. Некоторые заключенные были из Латвии и Эстонии, некоторых привозили из Италии и Греции. Многие французские заключенные в прошлом боролись с нацистами у себя на родине.

В концлагере также был 41 датчанин. Все они являлись бойцами Сопротивления, которые весной 1944 года попали в облаву, устроенную гестапо. Их физическое состояние было лучше, чем у других заключенных, находившихся в лагере уже долгое время. Поэтому на фабрике их отправляли на самые тяжелые работы. Датчане трудились в цеху, где отливались свинцовые пластины для аккумуляторов. Условия были варварскими. У заключенных не было защитной одежды. Немецким рабочим выдавали маски, а узникам приходилось вдыхать ядовитые пары теплой свинцовой массы. Перчатки от такой работы быстро изнашивались, однако их не меняли на новые, поэтому яд проникал в организм заключенных и через кожу. Если подневольные рабочие начинали корчиться от свинцовых колик, а это происходило достаточно часто, надзиратели насильственными методами заставляли их продолжать работу, несмотря на боль.

Узник концлагеря француз Рене Баумер запечатлел в рисунках страдания, которые люди терпели в лагере компании Квандта. На рисунке изображен человек, мучающийся свинцовыми коликами

После