Комната исчезла, исчез город, погружаясь в беспросветный мрак.

Не осталось ничего, кроме пронзительно-синих глаз напротив, смотрящих на нее с красивого лица.

Острая, горячая боль затопила Вэл. Слезы, утихшие было, бесконтрольно полились по щекам.

«Я не смогу это преодолеть, — рваной мыслью мелькнуло в голове, — я больше не смогу».

Сил не осталось. Боль, разделенная на миллионы частиц, должна была утратить свою остроту, но Вэл не различала оттенков пожирающей ее безнадеги.

Сквозь пелену слез она смотрела на светлые, прямые пряди гладких как шелк волос, спускающихся на плечи.

Когда-то ее пальцы ласково касались их, зарываясь в самую гущу, наслаждаясь мягкостью. Вэл даже помнила их аромат.

Она мелко задрожала, рассеянно ступила назад, споткнулась о кровать и, с трудом удержавшись на месте, застыла, огромными потемневшими глазами рассматривая гладкую, чуть загорелую кожу и тонкую венку, в учащенном ритме бьющуюся на шее Шейна.

Слов не находилось. Вэл приоткрыла обкусанные губы, выдохнула и замерла, забыв, как нужно дышать.

— Убить оборотня непросто. В следующий раз, когда представится шанс, лучше перережь горло, — сухо произнес Раза, не сводя с дрожащей в лихорадке Вэл тяжелого взгляда. — Наше восстановление поражает, правда? Удивительно, что ты забыла об этом.

Вэл почти его не слышала. Дрожащая рука поднялась вверх, силясь дотронуться, коснуться, почувствовать кончиками пальцев теплую кожу.

Шейн жив. Жив.

Хотелось кричать, дать выход всему, что рвало изнутри, но только тихий стон сорвался с губ.

Вэл не искала объяснений, оставив их на потом. Она просто смотрела, встречая взор печальных, синих как небо глаз, разрывающих душу.

Сделала шаг вперед, вытянула руку, не в силах сдержать тихий всхлип, когда ощутила обжигающий жар гладкой кожи.

Полтора года ада, в которые она себя вогнала. Они встали стеной, напоминая о себе, и вот теперь все это не имело смысла. Кровь на ее руках не имела смысла. Самоуничижение, самобичевание, тщательно скрываемое от самой себя, не имело смысла.

Шейн стоял перед ней молчаливо, неподвижно — красивый образ из прошлого, который она давно похоронила.

Пальцы погладили шею волка, поднялись выше, дотрагиваясь до колючего от светлой щетины подбородка, а затем дрожащая рука опустилась вниз, обнимая за талию.

«Если бы я могла, — подумала Вэл, — я бы вырвала свое сердце и положила к твоим ногам».

Мысль билась в голове тупыми, причиняющими боль ударами, вторя сбившемуся с ритма сердцу.

— Шейн, — тихо произнесла Вэл, всем своим существом прижимаясь к волку. Беззвучные обжигающие слезы не иссякали, щека вжалась в мягкую ворсистую замшу куртки, руки с силой обвили крепкое тело. — Шейн, — шептала Вэл, пряча лицо на его груди, — Шейн.

Мужчина не отвечал, застыв на месте, только тяжелое судорожное дыхание выдавало его чувства. Вэл терлась щекой о коричневую куртку, ощущая собственное безумие.

— Я предала тебя. Я обманула. — Слова — горячие, искренние — лились потоком, смешиваясь с бесконечными слезами. — Прости меня, умоляю. Прости… прости…

— Ты была предана своему Первому, — спокойный голос Шейна ударил по ушам, заставляя вскинуть голову и заглянуть в синие глаза, — ты все сделала правильно.

Вэл не верила ему. Она совершенно не понимала всего, что произошло тогда, и того, что происходило сейчас.

Но слова, произнесенные Шейном, были лживы, как и прошедшие долгие полтора года.

Вэл не знала, почему волк жив и как это вышло. Не понимала его нахождения рядом с наместником. Не осознавала игры, которую затеял Раза. Не знала своей в ней роли.

— Шейн, прости меня. Прости. Прости. — Вэл дрожала, чувствуя, как слезы текут по подбородку, ощущала соленый вкус на приоткрытых губах.

Она медленно сходила с ума, понимая это, и последнее, что она еще четко осознавала — слов ничтожно мало, чтобы выразить то, что она чувствовала к стоявшему рядом мужчине.

Сквозь мокрые, спутанные, упавшие на глаза волосы Вэл с охватившим ее безразличием увидела, как Раза едва заметно вздрогнул всем телом, ошеломленно наблюдая, как его Вторая опускается перед волком на колени.

Когда Раза небрежным жестом указал Вемиру на дверь, тот с нескрываемым облегчением на лице последовал его приказу и, бросив на Вэл короткий, странный, обеспокоенный взгляд, поспешил покинуть помещение комнаты отдыха.

Она, ошеломленная, сломленная, сидела на полу, опустив плечи и скрывшись от всех мокрыми, спутанными волосами. Ее воспаленные от слез глаза не отрывались от каменных плит пола. Она безучастно смотрела вниз, разглядывая редкие комья земли, оставленные чьими-то сапогами, и грязное липкое пятно от давно пролитой жидкости рядом со своим коленом.

Дверь хлопнула, раздались шаги, и надменный, с ноткой веселости голос прорезал тишину:

— Вы чего Вемира напугали? На нем лица нет. Бежал, как будто за ним все демоны преисподней гнались.

— Ты пропустил интересную сцену, а Вемир нет, — словно это что-либо объясняло, ответил Раза. — Где Кара?

Вэл приподняла голову, исподлобья разглядывая темноволосого мужчину в дорогой одежде. Зен. Имя всплыло ниоткуда. Кажется, так обращался к нему Раза.

— Я отправил его в ратушу. Пусть ждет тебя там. Сказал ему, чтобы готовил объяснения. — Зен кратко хохотнул, приподнимая брови. — Видел бы ты его лицо! Пошел как на заклание. Думает, ты ему голову оторвешь.

— Может, и оторву. С него не убудет. — Раза пожал плечами с безразличным видом.

Зен, с интересом поглядывая на замершую на полу Вэл, весело ответил:

— Успокойся. Сначала послушаем, что он скажет. Ну а что девка эта? — Он кивнул в сторону неподвижной фигуры Вэл. — Что будешь с ней делать? И что она забыла на полу?

Вэл опустила голову, ощущая себя хуже чем паршиво. Она чувствовала себя так, точно ее выпотрошили наживую, вывалив все внутренности, а затем грубо сшили, оставив пустую оболочку.

— Ей там самое место, — отозвался Раза голосом, лишенным каких-либо эмоций.

Вэл не обманывалась, зная, что это не значит ровным счетом ничего. В этот самый момент Раза мог сгорать от ярости, ничем не выдавая своего состояния.

Она ненавидела в нем это. И ненавидела его самого.

— Ну и? Куда ее? Что прикажешь? — хмыкнул Зен.

Вэл посмотрела на закругленные носки его сапог, а затем медленно перевела взгляд в сторону. Виски сдавило, она прикрыла веки, пытаясь откинуть назревающую головную боль, но лишь почувствовала накатившую усталость. Хотелось лечь на пол, отвернуться от всех и просто уснуть.

Неверно. Не уснуть — забыться.