тренировочных и реальных сражениях, чем все присутствующие.

Нине польстили слова коллеги, но тут он взглянул на нее:

— Только не в этот раз. Понимаю, почему вы решили выстрелить, и все равно не стоило покидать укрытие.

Самодовольная ухмылка Денбри взбесила Нину. Она уже открыла рот, однако Кент не закончил:

— Над командными навыками тоже следует поработать.

Еще бы он это не упомянул! Нина привыкла играть в одиночку. Она с детства полагалась только на себя, а четыре года в полиции научили ее действовать самостоятельно и принимать решения по обстановке. Не лучшие качества для работы в команде.

— Потому мы и здесь. — Уэйд убрал пистолет в поясную кобуру. — Нужно приладиться друг к другу, понять, чего мы друг от друга ожидаем, и научиться предсказывать следующие шаги напарника.

— Предсказываю одно: Геррера всегда сумеет надрать зад! — засмеялась Брек.

Итак, Нина поспешила с выстрелом. Два года в Бюро еще не полностью изменили ее мышление. Агент ФБР должен методично вести расследование, привлекать все доступные ресурсы, тщательно прорабатывать каждую версию, вносить вклад в общее дело.

Как самая младшая по возрасту и рангу, Нина воздержалась от дальнейших пререканий.

— Я поработаю над командными навыками.

Денбри довольно кивнул.

— Мы тоже напортачили, — признала Брек, показав пальцем на Кента. Они работали отдельно, по другому сценарию.

Инструктор устало вздохнул.

— Ладно, заканчиваем. Я сообщу старшему спецагенту Бакстону свои наблюдения. Все свободны.

«Представляю, что он наговорит», — угрюмо подумала Нина.

— Пойдемте, — позвал Кент. — Нелегкое выдалось утро.

Она взглянула на экс-спецназовца. Как бы он поступил на ее месте?

— А вы бы выстрелили?

Уголки рта Кента дрогнули.

— Нет.

Глава 30

«Конференц-зал», Академия ФБР

Куантико, штат Вирджиния

Час спустя Нина сидела за угловым столиком бара, прозванного агентами ФБР «Конференц-залом». Стоял вечер воскресенья, и заведение пустовало. Отобедав в столовой, команда направилась в тихое местечко обсудить дело. Бакстон написал: он выслушает критику от инструкторов Академии и сразу же подъедет.

Нину терзали сомнения: о чем сообщить коллегам, что утаить? Как начать разговор о недавнем открытии? Или вовсе избежать его?

Она всю ночь не спала, обмозговывая ситуацию. Ну как такое могло быть? Для доступа к секретной информации каждый будущий агент должен был соответствовать определенным критериям. Прошлое всех кандидатов, включая Нину, тщательно изучали. И в полиции округа Фэрфакс, и в Бюро данные Герреры прогоняли через Интегральную автоматизированную систему идентификации по отпечаткам пальцев, а также через Национальный информационный центр по криминалистике. Последний представлял собой огромную базу данных и не пересекался с системой ДНК-индексирования ФБР. Интегральная система могла только находить совпадения с уже зарегистрированными отпечатками, а информационный центр всего лишь показывал, имелось ли у кандидата уголовное прошлое.

Проще говоря, генетическая экспертиза нигде не требовалась.

Даже если б ДНК Нины хранилась в системе, образцы крови из дела Ла Йороны все равно не отправляли на экспертизу. Дело закрыли задолго до появления подобной технологии. К тому же полиция считала виновницу мертвой. Незачем было продолжать расследование.

— Ну и дурдом мы устроили в «банке Хогана», — вырвал Нину из задумчивости голос Кента.

— А по-моему, ничего, — протянула Брек.

— Скажем, командная работа не удалась. — Кент нахмурился.

Все взгляды устремились к Нине. Да, водился за ней такой недостаток. Она годами полагалась только на себя. «Да и сейчас так же», — промелькнуло у нее в голове.

— Геррера еще не поняла, что мы всегда ее прикроем.

— Вы о чем? — удивилась она.

— Лучше покажу на примере. Как-то раз в годы службы в спецназе меня прижало огнем во время секретной операции. Повсюду выстрелы, не шелохнешься. В засаде поджидал противник, готовясь атаковать со спины. Я очутился в ловушке. Куда ни денься, всюду попадешь под обстрел.

— И как же вы поступили? — увлеклась историей Нина.

— У всех были рации и специальный код, на случай если окажемся в тылу врага. Оставалось только надеяться, что товарищи сориентируются и смогут открыть огонь на подавление.

В Академии рассказывали об этом тактическом приеме. Бойцы обстреливают противника, отвлекая его внимание, а сослуживец успевает спастись.

— Я не видел команду, вот я к чему веду. Не знал, где они, слышали они меня или нет. Выход оставался один: доверить им свою жизнь.

Нина уже поняла суть, но все же ей не терпелось услышать продолжение.

— Какой был код? — поторопила она. — Что случилось дальше?

— Код? «Эпицентр». Ждать ответа было некогда. Я назвал слово, вышел из укрытия и со всех ног побежал к своим. Тут либо выживаешь, либо погибаешь. Или, того хуже, попадаешь в плен.

— Вас прикрыли?

— Ясное дело! Никогда не видел столько свинца в воздухе. — Агент подался к Нине. — Команде нужно доверять, даже собственную жизнь.

Геррера отпила содовой, обдумывая его слова. Кент имел в виду поведение в оперативной обстановке, однако смысл был иной: пришла пора решить, является она частью команды или нет.

Нина окинула взглядом Уэйда, Кента, Брек. Они стали для нее не просто коллегами, а друзьями. Боевыми товарищами. Союзниками. Если она им откроется, то останется два варианта: либо они передадут ее слова Бакстону, как и положено, либо сохранят тайну, рискуя работой.

Уэйд окинул ее внимательным взглядом.

— О чем задумались, Геррера?

— То есть?

— Я умею читать людей.

Нина еще отхлебнула напиток, пытаясь выиграть время.

— Вспомнила Кармен Кардону…

— Знаю, она была под наркотиками и все такое, но как она могла навредить собственному ребенку? — недоумевала Брек. — Точнее, ребенку, которого считала своим. — Агент нахмурилась. — Да вообще любому ребенку?!

Уэйд и Нина рассказали коллегам историю Кардоны. Тогда Геррера еще перевела слова Кармен как «Я ее поцеловала».

Сегодня они обдумывали факты: во-первых, Кармен винила себя, плакала и воскликнула: «Что я натворила?» Во-вторых, она употребляла наркотики через несколько недель после родов и попала в отчаянное положение. И наконец, ее дочка буквально исчезла после выписки из больницы. О девочке не осталось никаких сведений. Поэтому команда заключила: скорее всего, Кармен убила ребенка, ставшего обузой.

Им хотелось помочь близким Виктора и Марии, но без Кардоны это было невозможно.

— Давайте признаем, — заговорил Кент. — Мы никак не сможем обвинить пациентку психушки из-за одного только подозрения, что она кого-то убила тридцать лет назад. Даже если чудом найдем доказательства, ее не осудят.

Нина хотела отвернуться, однако пристальный взгляд Уэйда приковал ее к месту.

— Геррера? — допытывался старший профайлер.

Пришла пора сделать выбор.

— Когда мы ушли из «Елизаветы», я все думала о словах Кармен…

Агент выжидающе молчал. Следовательно, превратился в доктора Джеффри Уэйда, психолога на допросе. Пока она не выложит все, он не успокоится.

— Кардона под конец расплакалась,