– О, привет! Гуляете? – обрадовалась нам с Алкой (и младенцем, не будем о нем забывать) зевающая Машенька. – А мы проснулись от грохота. Не знаете, что это было?

– Печальный пример неосторожного обращения с газовым прибором, – грустно ответила Алка.

– Насколько печальный? – уточнил профессионально въедливый экс-участковый Федя.

– Один человек погиб.

– Совсем погиб? – ужаснулась Машенька.

– Настолько совсем, что и хоронить нечего будет, наверное, – вздохнула я. – Кстати, видите, где сейчас фонарик горит, прямо на нас светит? Запомните это место и ближе чем на двести пятьдесят метров к нему не подходите.

– Почему? – заволновалась Машенька. – Там же не ядерная бомба взорвалась, я надеюсь?

– Нет, всего лишь газовый баллон. Но у него разлет останков аккурат четверть километра, – объяснила я.

– И высота подъема осколков тридцать метров, – пробормотал Федя – еще один знаток специфических методичек. – Хорошо, хоть место такое уединенное, всего один человек пострадал, а были бы рядом еще люди…

Трошкина шумно сглотнула, крепче прижала к себе младенца и, не прощаясь, заторопилась прочь.

– Пока, до завтра! – Я поспешила за подружкой.

Дома я первым делом затолкала под кровать узелок с кладом и замаскировала его мятным веником.

Вернулись все остальные, папуля организовал для желающих позднее чаепитие, и за чашечкой успокаивающего зеленого чая с мелиссой я потихоньку нашептала Зяме:

– Старик, который взорвался… это ведь он поджидал нас за воротами с ножом!

– То есть теперь можно не бояться, что он полезет на тот участок? – по-своему трактовал сказанное братец и оглянулся на свою саперную лопатку, оставленную в углу летней кухни.

– Ради бога, только не сегодня! – взмолилась я, угадав невысказанное намерение опять пойти закапывать монеты.

Вот уж не думала, что с кладами столько возни! Выкопай, закопай, опять выкопай, опять закопай – да на картофельном поле в период уборочной не так много активных физкультурных упражнений с лопатой! И это я еще не считаю свои приседания, наклоны и заныривания под кровать!

– Жаль, что ты не сдал его сразу! – вырвалось у меня.

– Кого он не сдал? Того деда? Он что, в розыске был? – услышав меня, влез в нашу приватную беседу майор Кулебякин.

Что-то щелкнуло у меня в голове при этих его словах, но недостаточно отчетливо – а я слишком устала, чтобы реагировать на негромкие сигналы подсознания.

Спать мы разошлись уже за полночь. Собачьего шоу этой ночью не случилось – должно быть, окрестных бобиков сильно шокировали взрыв и последовавшая за ним суета, а кошачьего концерта я не дождалась, потому что уснула.

Утром случилось чудо: я проснулась не одна. И компанию мне составлял не Барклай, а его хозяин! И вот странное дело: это меня не столько обрадовало, сколько встревожило.

– Что, пропавшее золото уже нашли? – спросила я, хмурясь. – Почему ты дома?

– Потому что меня мучит совесть, – признался милый, тиская меня, как большой медведь – плюшевого медвежонка. – Ты ведь, наверное, обижаешься, что я еще до свадьбы постоянно оставляю тебя в одиночестве…

– То есть если такое будет происходить после свадьбы, то это, по-твоему, нормально? – Я кое-как высвободилась из медвежих объятий.

– Точно обижаешься, – огорченно резюмировал Денис.

Он ошибался: я не обиделась, а расстроилась, смекнув, что пристутствие милого помешает всем моим делам. Реально всем! И детективным, и кладоискательским. И даже букмекерским, хотя за двумя вышеназванными темами эту, третью, я и сама подзабыла. Сделала ли мамуля ставки? Каковы они нынче?

Но первым на повестке нынешнего дня стоял более важный вопрос, и я настойчиво повторила его:

– Так что там с золотом? Нашли броневик?

– Не-а. – По тону и формулировке можно было понять, что Дениса это не огорчает.

Конечно, это же не его золото. И чужая территория. Не его, короче, забота.

Беззаботный майор скатился с постели, ловко впрыгнул в трусы и удалился во двор, откуда тут же послышались – поочередно и слитно, без пауз – приветственный лай, мужественный мат, грохот и лязг. Саундтрек идеально подошел бы к падению на лед Чудского озера бронированного тевтонского рыцаря. Поскольку я догадывалась, кто мог им быть, то тоже спешно встала и выглянула из комнаты.

Навстречу мне из окопчика, вырытого Зямой, выглянул бравый майор Кулебякин. В руке у него было ведро. Опять. И снова пустое.

– Ты что там делаешь? – пуще прежнего встревожилась я.

– Я споткнулся о Барклая и упал. Откуда взялась эта яма?

– Откуда, откуда… От верблюда!

– Но-но, я попросил бы! – из своей комнаты вышел Зяма, увидел Дениса в своей золотоносной канаве и тоже встревожился: – Ты что там делаешь?

– Он споткнулся о Барклая и упал, – повторила я для опоздавших к первому акту.

– Прекрасно, но это не объясняет, почему он там сидит! И с ведром! – завелся братец.

Видимо, он не успел еще просеять земельку в поисках неучтенных монеток и откровенно боялся, что это сделает кто-то другой.

– Возможно, туалет кем-то занят? – из своей опочивальни выдвинулась мамуля – и сразу с готовой версией, вот что значит – мастер пера!

Кулебякин покраснел и спешно выбрался из канавы, показывая, что ничем таким в ней не занимался.

– Не занят? – по-своему поняла это мамуля. – Прекрасно, тогда вы все будете за мной. – И она царственно удалилась в клозет.

Мы трое проводили ее взглядами, потом я внимательно посмотрела на занавеску в дверном проеме комнаты, откуда вот-вот мог показаться наш командир папуля, и тихо сказала Денису:

– Советую не дожидаться завтрака, если не хочешь провести в этой канаве остаток дня.

– Остаток дней? – не дослышав, напрягся мой милый. – Так это что тут, могила?!

– Братская, – хихикнула я, покосившись на Зяму, которому на данный момент принадлежало единоличное авторство сего фортификационного шедевра. – В том смысле, что это мой брат ее вырыл и тем исполнил свой сыновний долг, а вот теперь твоя очередь…

– Вы, кажется, собирались на дикий пляж? – Зяме явно не хотелось, чтобы кто-то копался в его канаве. Ну чисто собака на сене! – Так бегите, пока папуля не проснулся!

И мы побежали. Причем Денис, устрашенный перспективой рытья окопов, бежал с ведром в одной руке и моей ладошкой – в другой. К счастью, убежали мы таким образом совсем недалеко: наперерез нам из своей кельи выступила бабуля.

– Где пожар? – невозмутимо поинтересовалась она, вполне логично увязав ведро и скорость нашего перемещения.

– Опять? – Майор Кулебякин остановился, явно вспомнив, что ночью уже имели место возгорания, а также взрыв, по поводу которого к нам наверняка еще придут с вопросами – просто потому, что наш дом находится ближе других к месту ЧП.